Русские травести в истории, культуре и повседневности

Во время Первой мировой в Кронштадте он коротко познакомился и сошелся с Диной Нестеренко. Потом были ссоры, измены, Андреев переезжал то к одному, то к другому своему другу. И вот в 1920 году, решив, что любит все-таки Дину, вновь признался в любви. Но Дина поступил как истинная себялюбивая дама: согласился сойтись с Андреевым лишь при одном условии – тот устроит настоящую свадьбу, большую, дорогую, по первому разряду. Делать нечего, служащий торгового флота Андреев собрал по сусекам деньги, подключил провиантские связи, кинул клич по друзьям, и свадьба получилась что надо, Дина остался доволен.

Мужские свадьбы инсценировали и позже, но самими громкими, памятными всему голубому Петрограду были именно эта «женитьба» Андреева и «бракосочетание», устроенное на квартире милиционера Александра Мишеля в январе 1921 года.

Свидетелями какой свадьбы стали те травести на снимках из уголовного дела? Ответ удалось найти в одном из протоколов допроса. Во время встречи со следователем участнику представления Федору Полуянову показали фотографии и попросили назвать всех ему известных лиц. Травести не юлил, опознал сразу восемь человек, среди которых лишь трое участвовали в свадьбе 1920 года. К тому же Полуянов не назвал главных виновников того торжества, «невесту» Нестеренко и «жениха» Андреева, которых хорошо знал. Следовательно, оба снимка были сделаны во время свадьбы 15 января 1921 года. Кропотливо сверив девяносто восемь показаний с лицами и костюмами на фото, я установила позирующих, в том числе и одетого во фронтовую бекешу молодого усача в центре группы – это хозяин квартиры милиционер Александр Мишель.

Снимок мог сделать подводник, член ВКП(б) Афанасий Фирсович Шаур. Он организовал мужскую свадьбу, собрав на квартире по улице Симеоновской девяносто пять представителей голубой культуры Петрограда. Но его целью было отнюдь не разоблачить трансвеститов. Это мелко. Доблестный матрос вознамерился раскрыть крупный военный контрреволюционный заговор.

ПИНКЕРТОН В ТЕЛЬНЯШКЕ

В то кроваво-романтичное время славных, честных парней, подобных Шауру, было много. Они рыскали по красному Петрограду в поисках агентов белой разведки, германских шпионов, злостных контрреволюционеров и фабриковали одно дело за другим: о епископе Палладии, Петроградской боевой организации Таганцева, о лицеистах и правоведах… Но интрига, которую закрутил матрос Шаур, обернулась скверным анекдотом.

Об этом горе-детективе кое-что известно. Родился в 1890 году в Витебской губернии, окончил приходскую школу. В начале Первой мировой войны числился в 1-й кадровой роте 2-го Балтийского флотского экипажа, с июня 1915 года служил на подводных лодках «Акула» и «Барс». В 1916 году состоял монтером и старшим шофером в гараже Главного морского штаба, жил в Петрограде. В конце 1916 или начале 1917 года, если верить его показаниям, отправился на фронт, попал в плен к австрийцам (по другим документам – к белым), возвратился в Петроград, был арестован, но выпущен с помощью хорошего знакомого, барона Шиллинга.

В 1918 году Шаур записался военмором на подводную лодку «Вепрь», в 1920 году вступил в партию. Служил хорошо, нареканий не имел. В общем, неплохой среднестатистический матрос. Но Шаур любил детективы и был карьеристом. Заболев, как многие тогда, идеей борьбы с контрреволюционерами, он начал активно их выискивать в экипаже, матросских клубах, на частных квартирах. И ему невероятно повезло – он их нашел.

Еще во время Первой мировой Афанасий познакомился с бароном Шиллингом, бывал у него на квартире, посещал и литературно-музыкальные вечера Михаила Бычкова. Там собирались обычно по двадцать – тридцать человек, исключительно мужчины. Обращались друг к другу не по именам, а по кличкам, как это делали шпионы или агенты. И матрос Шаур понял: вот она, настоящая подлая контрреволюция, отлично замаскированная под артистические журфиксы.

Верный партиец Шаур решил «внедриться в бычковскую организацию, желая точнее узнать ее цели». Вначале ходил на частные вечера к Георгию (Жоржику) Суворову на Английский проспект, к бывшему монаху на Васильевский остров, где «пили много спирту», в Павловск «к каким-то двум милиционерам». Но только на встречах у военмора Георгия Андреева он наконец понял, что вечеринки устраивались не с целью организовать антибольшевистский переворот. Члены «бычковской организации» замыслили другое: они затягивали невинных красноармейцев в аморальную мужскую среду, угощали алкоголем, показывали травести-представления и так разлагали военные кадры изнутри, расшатывая «нравственные устои коммунистической молодежи». В этом и крылся их заговор против власти.