Русские травести в истории, культуре и повседневности

Спиритические сеансы устраивали почти каждый день по отрепетированному сценарию: круглый стол, свечи, неожиданно падавшие сковородки, тарелки, ножи, голоса духов и завывания Шульца, вещавшего истину белыми стихами. Медиум придумал и новый фокус: просил высшие силы погасить свет, и комната вдруг погружалась во тьму.

После серии удачных сеансов Шульц решил представить своей пастве духов-помощников, вкладывавших в его пророческие уста откровения. Их происхождение и житие могли бы стать сборником увлекательных повестей в жанре фэнтези – беспредельная фантазия была еще одним безусловным талантом Шульца. Куколка Маркизет помогала пупсам и послушным детям, которым дарила конфеты. Матрена Филиппьевна, родом из Кривого Зоула, была заступницей страждущих, то есть всех участников секты. Фома Тарквемедо, великий инквизитор, помогал шульцевским экзекуторам в их нелегком деле и утешал наказуемых сектантов. Еще были Маргарита Гастнер, Казибий, Ульрих фон Гутен, Жерменочка, Олечка, Эль-Эль, Джеванда, Деметра – всего около пятидесяти духов.

Самым важным высшим существом Шульц называл Агафита Абдуллу, «мудрейшего из всех мудрецов земных». Он был родом с Ближнего Востока и на момент общения жил со своим протеже в скалах где-то близ Дербента. Агафит отвечал лишь на сложные вопросы бытия, а на простые обижался и умолкал. Во время очередного спиритического сеанса на правах старшего духа Абдулла объявил, что уже стар, немощен и слагает полномочия, даруя власть своему преемнику Шульцу. Отныне ему все должны подчиняться, выполнять задания и внимать речам, ведь теперь он полновластный мудрейший пророк, наделенный силой духовного слова. Знаменательная передача полномочий произошла на московской квартире Марго (улица Бакунинская, 65). Туда осенью 1922 года переехала секта Шульца. Пророк с супругой заняли просторную барскую комнату, во вторую, поменьше, набились последователи, которые теперь именовались братьями и сестрами.

Все шло по плану. Духи были благосклонны, спиритические сеансы проходили ровно. Доверчивые рабочие и комсомольцы раскрыв рот внимали последнему и величайшему из пророков, а сам пророк, содрогаясь в конвульсиях, вещал на разные лады духовное слово, которое накануне тайно карябал на бумажке и заучивал, словно роль. Но теперь эти разрозненные рифмы, реплики и строчки нужно было свести в стройный благозвучный текст, в новое и последнее учение.

Драматург и поэт Шульц вспомнил то, что читал в юности, что нашептывал ему пастор-мистик в Кадетском корпусе, что он узнал на лекциях профессора Сергея Булгакова и что смог понять из мудреных книг русских философов. Основу учения Дмитрий придумал еще в студенческие годы: объединить все религии в одну, следуя теории о Премудрой Софии и мистическом единении человека с Богом. Потом добавил к этому малопонятные, но такие красивые, полные неуловимого смысла места из модных сочинений: трилогии Мережковского о Христе и Антихристе, притчи Достоевского о Великом инквизиторе, философии эроса в исполнении виртуозного Василия Розанова, теории великого андрогина, которую проповедовал Владимир Соловьев. Подкинул для веса цитат из Библии, Корана и учения Будды. Все это переработал, упростил, придал пестрой амальгаме законченную поэтическую форму. Получилось «Утешение» – книга в четыреста страниц, которую пророк объявил божественным учением, полученным через главного духа Агафита Абдуллу. Теперь, помимо спиритических сеансов, Шульц устраивал «чтения» и «хваления». На кухне при зажженных свечах верные последователи, братья и сестры, нараспев зачитывали строфы из откровения, проникались их неизъяснимой глубиной и так утешались.

Учение Шульца состояло из «слов». Первое, самое восторженное и пафосное, – «Слово большое». За ним следовали главы пояснительного характера: «О добре и зле», «О храме», «О любви», «О молитве», «О суете», а также слова на злобу дня «О хлебе», «О труде», «О жилье», «О платье» и «Об одиночестве».

В «Утешении» отражены и политические реалии: жесткая партийная борьба за власть, репрессии священнослужителей и сектантов, а также искренняя ненависть Шульца к большевикам. Ленина и Калинина он объявлял бесами и антихристами, потомками Иуды, призванными на землю из преисподней, чтобы уничтожить веру и верующих. Маркса окрестил «великим пророком Сатаны». Газеты считал «бесовскими листовками», а заводы и фабрики – орудиями дьявола для порабощения человеческих душ и пропаганды «ужасов социалистического строя». И обо всем этом он вдохновенно вещал во время «чтений» и «хвалений».