Русские травести в истории, культуре и повседневности

Евгения благополучно продолжала учебу и старалась пуще прежнего: теперь нужно было оправдать доверие светлейшей добрейшей начальницы. Но случился 1917 год, одна за другой революции, а потом дикая Гражданская война. Иван Иванович вместе с сыном Леонидом, тоже казачьим офицером, сражался с большевиками на юге России. Туда, вероятно, он перевез и своих дочерей. В 1920-м все было кончено: Белая армия битву проиграла, Сулины навсегда покинули Россию. Их новой родиной стала Сербия. Там с помощью Красного Креста и волонтеров YMCA Евгения выучилась на медсестру, переехала в США в поисках работы, но места не нашла и вернулась в Сербию. В начале двадцатых вместе с семьей переехала в Париж, где, к большой своей радости, устроилась по специальности – медсестрой в Американский госпиталь.

Медицина, в общем, была не ее. Евгения обожала балет, литературу, театр, любила современное искусство, ощущала его как-то по-женски, чувственно, подсознательно. Ей нравились символисты и мертвые поэты круга Бодлера. Она украдкой, немного стесняясь, интересовалась падшим Монпарнассом, забегала ненадолго в Латинский квартал, на Бульмиш. Ей хотелось жить в этих неловких, искренних уличных рифмах, созвучных шорохам левобережной жизни, пропойцам, и девкам, растушеванным хмельной кистью художника, и этому юному острому солнцу, рассыпанному по небу лучистыми осколками. Она чувствовала пульс каждой картины Матисса, но приходилось изо дня в день щупать пульс больным. И вот новый вызов, на сей раз из Нормандии, от какого-то богатого нервного пациента: срочно, без раздумий в спа-отель, каждая минута на счету. Поехала – глупо было отказываться. Нужны были деньги, да и хотелось свежего воздуха – ее Париж неприятно пах каучуком и йодом.

В холле отеля Сулину встретил Джон. Они поднялись к заболевшей Уне, а после осмотра Евгении выдали необходимые рецепты, определили обязанности, составили расписание рабочего дня… Когда пробежала первая искра, при каких словах, взгляде, движении – неизвестно. Но в июле 1934 года Джон была уже без памяти влюблена и писала Сулиной одно за другим длинные страстные сумасшедшие письма, путая мысли, путая запятые, забывая окончания слов, забывая обо всем на свете, кроме угластого лица с раскосыми глазами, редких волос, некрасивого рта, нескладной фигуры. Все это так пленяло! Этого всего так ей хотелось – до злости, до ломки в теле, до неприятной боли в деснах.

«И это чувство неизлечимо, моя радость, потому что это сладчайшая пытка, эта нежность, и вожделение, и желание заключить тебя в мои объятья, убаюкать, словно младенца, нашептать тебе глупейшие слова любви, не имеющие ничего общего с плотской страстью. Но я не сойду с ума, нет, я обещаю тебе. Я обожаю тебя всеми моими силами. Это превратилось в муку – каждый день просматривать почту, не спать ночами, вставать утром и начинать день так, словно идешь на казнь… Я чувствую, что, растревоженная и опустошенная, я в конце концов потеряю себя. Быть может, ты появилась в моей жизни, чтобы ее уничтожить? Чтобы уничтожить то последнее, что еще осталось от вдохновения? Чтобы я не смогла больше писать, ведь мой разум ежедневно подвергается жестокой пытке? Чтобы я позабыла о моем возрасте? Ради этого ты пришла, Сулина?»

Рэдклифф Холл была по-своему права. Неистовая мучительная страсть мешала работать. В 1934 году она трудилась, вернее, вымучивала новый роман. Придуманные за ночь сюжеты утром казались глупыми, герои картонными. Все раздражало. Она рвала листы, сметала чертову макулатуру со стола и принималась за новое письмо Евгении. Роман «Шестое блаженство» Джон закончила через два года, и он получился слабым. Переписка с Сулиной не прерывалась ни на месяц, последнее послание она отправила 20 декабря 1942 года и в октябре 1943-го умерла. Этот неожиданный, увлекательный, острый эпистолярный роман удался Джону лучше: 576 писем – 576 признаний в страсти.

Она придумала ее с лёту – свою главную героиню, Сулину. Та была страстотерпицей, почти святой, из баснословной диковатой нелюдимой России, холодной и безразличной к своим детям. Семья православная, бедная. Отец – честный генерал, гоголевский Копейкин, несчастный служака-бессребреник. И она тоже честная, искренняя, с русской душой нараспашку и восточным характером, то радуется, то вдруг срывается на плач. Большевики изгнали Сулиных на чужбину, и Евгения, тонкая чувствительная натура, отзывчивая на красоту, должна была заниматься чуждым ей делом, лишь бы не оголодать, только бы продержаться. Рэдклифф Холл добавила красок: у Евгении серо-пегие волосы, жемчужно-бледное лицо, она кашляет бурой мокротой – тщетно борется с туберкулезом. Ее нужно спасти. Она теряет силы. Ей необходимы лечение, отдых, воздух, искусство, путешествия. Всем этим стала для нее Рэдклифф Холл.