Русские травести в истории, культуре и повседневности

Впереди были Гори с древними церквушками, и Кутаиси с гостеприимными князьями Дадиани, и Зугдиди, и Джвари, и Сачино, в которых бледные полуживые жители-призраки медленно угасали от странной горячки. А потом была точка. Двадцать второго сентября 1840 года Анна Листер скоропостижно скончалась в Кутаиси, или Зугдиди, или где-то в дороге. Об этом ни слова в дневнике – он замолчал раньше. Врачи не смогли ей помочь, лишь записали: «Смерть наступила в результате горячечной лихорадки». Возможно, это была малярия.

Энн Уолкер, тихая и полубезумная, привезла тело подруги на родину. Двадцать девятого апреля 1841 года Джентльмена Джека похоронили в семейной усыпальнице приходской церкви Галифакса. Могила ее не сохранилась, но служители с готовностью отведут вас в северную часть нефа и укажут на подоконник. Там лежат два куска разбитого надгробия, и можно разобрать надпись: «Скончалась 22 сентября в Кутаиси в Грузии и захоронена здесь 29 апреля».

Части надгробия Анны Листер. Фотография О. А. Хорошиловой

Судьба вновь рисовала по кальке. Княгиню Голицыну похоронили в склепе Вознесенской церкви в Кореизе, и ее могила исчезла – погибла вместе с храмом во время Великой Отечественной войны. Не осталось ни плиты, ни каменных полуслов. Обе эксцентричные дамы, русская княгиня и английская мисс, живут теперь в письмах и дневниках. Интерес к ним не иссякает.

Дневники, записки, письма Анны Листер – настоящий кладезь по истории XIX века, но понять их непросто. Скрытная британка разработала особую скоропись, легко сочетая английский с французским, а также придумала шифр из букв латинского и греческого алфавитов. Мне потребовалось немало времени и терпения, чтобы научиться понимать ее почерк и расшифровать секретные части дневника. Открылись удивительные подробности не только ее личной жизни, но и ценнейшие факты русской культуры и придворного быта. Этот материал войдет в мою следующую книгу, которая будет целиком посвящена Джентльмену Джеку и ее приключениям в России.

Глава 10. Русский дядюшка Макс

«МЕДВЕДЬ»

«Я пришла к вам, Натали, с посланием от важного месье», – с этими словами светская львица Лиана де Пужи протянула визитную карточку. Натали Барни была хозяйкой известного литературного салона, сочиняла стихи, покупала картины и знаменитостей, обдуманно выставляя тех и других в своем доме на левом берегу Парижа. Блистать на ее великосветских ужинах значило быть модным, удачливым, всеми признанным интеллектуалом.

Барни с наигранным безразличием взяла карточку: всего лишь имя, хорошо ей знакомое, – «де Морни». На обороте женственным бисером коротко, по-мужски: «Польщен быть вашим гостем». С маркизой де Морни недавно познакомилась художница Ромейн Брукс, подруга Натали, предложила позировать для портрета и прибавила, что они будут рады видеть ее на своих вечерах. И де Морни в лучших традициях старой аристократии отправила гонца, ожидая получить изысканное приглашение на бумаге верже.

Барни повертела визитку, презрительно ухмыльнулась и прошипела: «Соблаговолите передать, что никогда, ни при каких обстоятельствах я не стану принимать эту извращенку. Она мужлан. Носит немыслимые брюки. Я отказываюсь принимать этого тапира, этого русского медведя».

Матильда де Морни в элегантном визитном костюме. Фототипия 1920-х гг.

Коллекция О. А. Хорошиловой

Натали резко встала, но, быстро овладев собой, красиво тронула взволнованную укладку и царственно удалилась в послушной ее шагам тишине. Смущенная служанка Берта поспешно закрыла дверь за раздосадованным гонцом.

Всю обратную дорогу Лиана де Пужи думала, как описать эту встречу, как передать Матильде слова Барни и нужно ли вообще их передавать. Приехав к маркизе и прочитав вопрос в ее глазах, Лиана нежно и слегка виновато улыбнулась: «Барни дурно воспитана. Вам не следует встречаться».

Этих слов было достаточно. Она нежеланный гость даже у Барни, этой известной амазонки, любительницы сомнительных наслаждений, любовницы сомнительных куртизанок. Даже эта свободная и развращенная американка не желала принимать изгоя, которого осуждало общество, о котором обидно сплетничала пресса. Маркиза все поняла без оскорбительных слов. И простила. Впрочем, если бы Натали была мужчиной, она вызвала бы ее на дуэль.

Де Морни была изгоем. Ее сторонились, побаивались, почти нигде не принимали. Кто-то из трусливых буржуа, особо милосердный, пытался втолковать ей, аристократке, правила хорошего тона: даме не следует коротко стричься и носить мужские костюмы, дама в брюках аморальна, непристойна.

Это было так глупо – убеждать маркизу жить по законам мещанской благопристойности. Она их не ведала. Ее правила жизни были золотом выписаны на кроне генеалогического древа. Отец приходился императору Наполеону III сводным братом, канцлеру Талейрану – внуком. На одну половину она была чистокровной француженкой, на вторую – чистокровной русской, и это многое объясняет в ее жизни и страстях.

МИССИ