Русские цари

При вскрытии места погребения Федора в усыпальнице московских Рюриковичей русские ученые сделали медицинское заключение на основании изучения скелета. Тогда один из ведущих историков, М. Н. Тихомиров, сделал следующий вывод: «В то время на московском троне в шапке Мономаха и царском облачении сидел физический и умственный урод». Возможно, это выходит далеко за границы опубликованных сообщений антропологов, но мы можем предположить, что специалистам были доступны данные, обосновывающие такое уничтожающее заключение. Единственная подробная характеристика очевидца была дана Джайлсом Флетчером, который опирался на наблюдения Джерома Горсея. Она дополняет картину всесторонней слабости впоследствии не оправдавшимся, но тем не менее характерным прогнозом о том, что из-за своей конституции царь не сможет иметь детей. Не только он указывает на постоянную идиотскую ухмылку царя. Федор внешне был «низкорослый, довольно слабый и недоразвитый, лицом бледен, склонен к водянке, с ястребиным носом, ходил неровным шагом от слабости в ногах, был тяжел и малоактивен, всегда улыбался, но без живости. Что до внутренних качеств, напротив, придурковатый и несообразительный, но очень ласковый и с легким характером, не воинственный, не очень подходивший для политической деятельности, очень суеверный и не знающий в этом предела». Своими словами Флетчер подтверждает археологические данные о том, что у Федора была очень маленькая голова и большой орлиный нос; это поднимает изображение на парсуне, которое до сих пор оценивали лишь как сомнительное, до уровня портрета.

Если можно приписать царю какие-либо политические события того времени, то это могут быть только внешнеполитические успехи карьериста Бориса Федоровича Годунова, человека, который во внутренней политике противостоял княжеским кланам, а с 1587 г. официально стал регентом империи. В зарубежных источниках Бориса Годунова называют «губернатором Русской империи». Возобновление войны со Швецией, а в 1595 г. относительно выгодный мир, заключенный в Тявзине, вероятно, прошли мимо царя, равно как и целенаправленное покорение и укрепление Западной Сибири. Однако Федор Иванович был втянут в начатые в 1586 г. переговоры о повышении ранга епархии до патриархии. Торжественное провозглашение патриархии Московской и всея Руси в 1589 г. стало конечным пунктом русских усилий со времени коронации Ивана IV в 1547 г. До сих пор неясно, сообщили ли вообще Федору о гибели его сводного брата Дмитрия Ивановича 15 мая 1591 г. и о том, как это произошло. (Подробно об этом периоде см. в главе «Борис Годунов».)

Хельмут Нойбауэр БОРИС ГОДУНОВ 1598–1605

Борис Годунов, род. в 1552 г., боярин с 1580 г., регент в 1587–1588 гг., избран на царство 17.2.1598 г., коронован 9.3.1598, умер 13.4.1605 г., под именем инока Боголепа похоронен в Кремле, при Василии Шуйском перезахоронен в Троице-Сергиевом монастыре. Отец — Федор Иванович Годунов, мать — Степанида Ивановна (инокиня Сундулия). Женился в 1571/72 г. на Марии Скуратовой-Бельской (умерла 10.6.1605 г.); сын Федор (1589 10.6.1605, царствовал в 1605 г.), дочь Ксения (умерла в 1622 г. под именем инокини Ольги).

_____

Во впечатляющей вступительной сцене оперы «Борис Годунов» композитора М. П. Мусоргского, который сам написал либретто по драме А. С. Пушкина и назвал ее «музыкальной народной драмой», толпа народа, стоя на коленях, умоляет боярина Бориса Федоровича Годунова, избранного на царство, принять царскую корону. Молящих окружают вооруженные приставы, которые следят за ними и пинают их. Сцена показывает равным образом беспомощность vox populi (голоса народа) и его подверженность влиянию. Обстоятельства выбора царя в последние дни июля 1598 г. были совершенно необычными, не имеющими прецедента: правившая до тех пор династия пресеклась после смерти Федора Ивановича. Можно допустить, что выборы Годунова означали возможность создать по меньшей мере видимость генеалогической непрерывности. Близость Годунова к царствовавшему дому была документально подтверждена еще за несколько лет до этого: ему разрешалось прибавить к прочим своим служебным званиям титул «шурина его царского величества», это могло означать своего рода генеалогическую непрерывность. Конечно, этого было недостаточно для того, чтобы убедительно обосновать притязания на престол, но Годунов обладал политическим опытом, а влиятельные круги Московского государства, со своей стороны, хорошо знали его.