Русские цари

Без сомнения, эти влияния исходили из Западной Европы или непосредственно, или с 1654 г. через Украину. Допетровская «европеизация» заметно усилилась при Алексее Михайловиче, но древнерусские и западные идеи пока взаимно уравновешивались. Гарантией этого была личность царя, да и церковь по крайней мере до 1652 г. была еще достаточно сильна, хотя постепенно теряла свою многовековую роль единственной духовной власти. В результате ее вмешательства все иностранцы в 1652 г. должны были снова селиться в особых слободах, в частности выходцы из Западной Европы в так называемой «Новой немецкой слободе», образованной после того, как старая «Немецкая слобода» была разгромлена во время смуты. Особые слободы существовали и для поляков. Одновременно усилилось давление на иностранцев с тем, чтобы они не брали на службу русских и не носили русское платье, но переходили в православие. Но и православное духовенство не могло помешать тому, чтобы Алексей Михайлович впоследствии, женившись на женщине, подверженной западному влиянию (см. далее), сам не поддался веяниям Запада. Влияние было настолько сильным, что пастору евангелической церкви Иоганну Готфриду Грегори было позволено 17 октября 1672 г. показать в присутствии царской семьи в летней резиденции Преображенское первое девятичасовое (!) театральное представление написанной им самим трагикомедии «Агасфер и Эсфирь» (на немецком языке). Это было началом создания придворного театра. Балет — «Орфей и Эвридика» Хайнриха Шютца — был впервые показан 9 февраля 1673 г. При дворе стали обычными зеркала, картины и сопровождение пиров музыкой. Все это было, собственно говоря, запрещено, но и в церквах уже начали появляться скульптурные изображения Христа.

К этому времени православная церковь была уже готова к болезненному ослаблению, которое можно было объяснить по меньшей мере тремя причинами. Хотя правительство не очень преуспело в своем многовековом стремлении к секуляризации церковных земель, но, тем не менее, по Уложению 1649 г. был учрежден Светский приказ для определенных юридических сделок церкви при смешанных процессах с участием светской и духовной сторон, Монастырский приказ. Если мыслить абсолютистскими категориями, то можно увидеть в этом слабый отзвук учреждения церковного управления на Западе. Патриарх Никон протестовал сначала против Монастырского приказа, существовавшего до 1675 г., а затем против его восстановления Петром Великим, хотя он, будучи московским архимандритом, среди прочих подписал «Уложение» без каких-либо возражений. Эта перемена взглядов связана с «делом Никона», а оно, в свою очередь, отчасти восходит к глубоким противоречиям внутри церкви еще две причины упадка церкви.

В первой половине 17 в. в церкви противостояли друг другу реформаторы и хранители, позицию которых можно объяснить как украинским влиянием, так и, совершенно прагматично, проблемой исправления церковных книг. Под последней понималась постоянно усиливавшаяся со времени основания первой типографии (1553 г.) необходимость создания единых версий литургических текстов, которые имели местные различия из-за копирования и разных обычаев. Отличия в русских текстах критиковались и Синодом в Константинополе в 1598 г. Поэтому уже с 1617 г., после смуты, вернулись к греческим «оригиналам», забывая о том, что и они уже давно не являются подлинниками. В то время, как патриарх Иосиф был сторонником возврата к греческим истокам, группа священников-проповедников во главе с Вонифатьевым, духовником Алексея Михайловича, выступала за усиление авторитета церкви, а в светской сфере против таких явлений, как курение табака, светская музыка и употребление алкоголя. Молодой царь поддерживал это движение. В 1649 г. он пригласил Епифания Славинецкого и других ученых монахов из Киева для исправления перевода Библии, так что школа Ртищева превратилась в своего рода академию. По в остальном Алексей находился под влиянием Вонифатьева, поэтому эти «друзья бога», которые известны в литературе как кружок ревнителей благочестия (Каптерев), сначала имели решающее слово. Только тогда, когда Никон, раньше принадлежавший к этому кружку, после трехлетней деятельности в качестве митрополита новгородского в 1652 г. стал патриархом, проблема исправления книг расширилась до принципиальной реформы церковных обрядов.