Русские в британских университетах. Опыт интеллектуальной истории и культурного обмена

Здесь Чосер слушал речки зов
И мельничный стук жерновов.
Здесь Теннисон заметил мудрым оком,
Как в Кембридже течет вода по стокам.

В своей поэме, посвященной Грантчестеру, Руперт Брук проявляет замечательное чувство топографии, прекрасное знание всех окрестностей Кембриджа. Воздавая славу Грантчестеру, он не не считается с имиджем окрестных мест, доказывая моральное и географическое превосходство Грантчестера.

Кто в Кембридже живет, не любит улыбаться,
Ведь горожане выглядеть смешно боятся.
А те, кто в Ройстоне, на самом юге,
Мрачны и злы, всегда их сжаты губы.
В Овере люди занимаются овсом,
Но хуже те, кто населяют Трампингтон.
Девицы в Диттоне и грубы, и грязны,
А в Харстоне нет никого, кто старше тридцати.
У тех, кто в Шелфорде и рядом, без конца
Дрожат безвольно губы и сердца.
В Бартоне стихи на кокни сочиняются без лени,
А Коттон полон всевозможных преступлений.
Но в то, что происходит в Мадингли на Рождество,
Поверить до конца не в состоянии никто.
И даже сильный человек от ужаса трясется,
Лишь кто-то в Черри Хинтон засмеется,
Он предпочтет убить свою жену,
Чем в Сент-Эйв послать ее одну,
Он зарыдает, как ребенок в колыбели,
Когда узнает то, что происходит в Бабрехэме.

Этот критический и далеко не всегда справедливый обзор окрестностей Кембриджа служит Бруку для того, чтобы сфокусировать внимание на Грантчестере. В его восприятии это страна, где по-прежнему жива античная мифология, образы греческих мифов, которые, казалось бы, давно уже исчезли, превратившись в малодостоверные предания:

Здесь некоторые, говорят, видали
Фавнов, выглядывавших из зеленой дали.
Другие слышали наяд волшебных пенье
И верили, что жив еще мир древний.
Здесь раздавался стук козлиных ног,
Но слышать я его уже не мог.

В то же время здесь происходят события, связанные с местной мифологией: в ночное время на реке Кем пляшет сотня викариев, сопровождаемых их строгим наставником.

А пред рассветом видеть я порой могу,
Как сто викариев танцуют на лугу,
Как ловко движется их тленный прах
На легких и следов не оставляющих ногах.
А в ветвях старого платана
Видна тень слабая их строгого декана.
И так отплясывают ночь всю в ритме диком,
А на рассвете исчезают с сатанинским криком.

Античная и новая мифология тесно сплетаются в поэтической мифологии Брука, превращая традиционное место туристических пикников и пивных возлияний в волшебный, мифологический заповедник. Но главное в поэтической интерпретации Бруком Грантчестера – ощущение поэтической гармонии, связи природы и цивилизации, мифа и современности, воображения и реальности. Руперт Брук в своей поэме удачно совмещает историю и реальность, древние мифологемы и весьма практические потребности – поиски сладостей к традиционному английскому чаепитию.

Эта, казалось бы, незатейливая поэма отразила ментальную связь кембриджского прагматизма с его склонностью к науке и эксперименту, с потребностью в романтизме, в мифологии, с необходимостью увидеть свою связь с природой, которую извечно символизировали ослабевающие, но не умирающие потоки реки Кем.

Руперт Брук был патриотом и пошел добровольцем на фронт. Он погиб в 1915 году, прожив всего 28 лет. В деревне Грантчестер сегодня существует музей, в котором собраны документы о жизни и творчестве поэта.

«Новое язычество» получило отражение и у Френсис Корнфорт, правнучки Дарвина, которая профессионально занималась поэзией. В «Поэмах», изданных в 1910 году, она публикует стихотворение «Толстая женщина, увиденная из поезда», которое, несмотря на некоторую наивность, представляется программным.