Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.)

Теперь в поле зрения — прямые налоги. Для того чтобы понять их развитие в XIII–XV вв., надо представлять себе их историю в предшествующее время. Исследовавшая эту тему А.Л. Хорошкевич пишет: «К исходу XII в. этот термин (дань. — А. Д.), сохранивший свою полисемантичность, стал последовательно и устойчиво связываться с одной категорией населения раннесредневековой Руси — смердами».[1258] Впрочем, об этом еще в конце 60-х — начале 70-х годов писал И.Я. Фроянов. Он показал, что дань платили именно смерды. Причем их можно условно подразделить на «внешних» и «внутренних», т. е. племена неславянского в основном происхождения, которые, «примучивались» данями, и пленники, поселенные на государственных землях. Что касается «внешних» смердов, то характер дани как контрибуции выступает тут весьма ярко. Но и во втором случае дань не была феодальной рентой.[1259] Эта точка зрения на характер даней в Древней Руси представляется нам весьма убедительной. Поэтому вряд ли можно согласиться с А.Л. Хорошкевич, которая пишет: «Четко обозначилась основная тенденция — превращение ее (дани. — А. Д.) в государственную феодальную ренту, взимаемую со смердов, которых И.Я. Фроянов именует «внутренними».[1260] Трудно понять также, как исследовательница различает дани-контрибуции, распределявшиеся между участниками похода, и выделяемые вслед за Л.В. Черепниным дани — государственный доход с покоренных земель и племен, вне зависимости от их этнической принадлежности.[1261]

В целом можно констатировать тот факт, что в Киевской Руси прямые налоги фактически отсутствовали. То, что в ряде мест дани начали перерождаться в примитивное налогообложение,[1262] было исключением, которое лишь подтверждает общее правило. Оказывается, что для появления прямого обложения как системы нужен внешний толчок. Под 1245 г. Летопись сообщает: «…тех же не по колецех временех осадиша в градех, и сочтоша я в число и начаша на них дань имати».[1263] Здесь речь идет о городском населении, но татарская дань шла со всей земли. «А то си три браты, татарские князи, отчичи и дедичи Подольской земли, а от них заведали втамони а боискаки, приезьдяючи от них утамонъв, имывали ис Подольской земли дань».[1264] «…Коли вси земляне имуть давати дань оу татары»,[1265] значит, первый прямой налог, который выплачивался на западнорусских землях, был связан с платежами в пользу иноземных завоевателей. Соблазнительно было бы вывести дань полностью из татарского ясака. Так, собственно, и поступил М.К. Любавский, вызвав критику со стороны М.В. Довнар-Запольского.[1266] Однако известно, что дань платили и те области, которые никогда не находились в сфере воздействия Орды. Но ведь по отношению к русским землям и литовская власть была в значительной мере внешним фактором (правда, ситуация здесь была сложнее). Видимо, наличие или отсутствие даннической зависимости зависело от того, каким образом та или иная область попала под власть литовских князей. Обращает на себя внимание и то, что царство данников было в тех господарских волостях, которые силой оружия перешли под власть Литвы еще во времена Ольгерда и Кейстута. Внимательный анализ процесса перехода русский земель под власть Литвы может многое прояснить в этом вопросе. Но для наших целей нам важнее констатировать эволюцию в этом процессе. Со временем дань становится основным налогом, который передастся в составе иммунитетных пожалований. И вот уже в начале XVI в. появляется необходимость во введении нового прямого налога. Им становится «серебщина», которая была впервые введена в 1507 г. Она вотировалась сеймом и собиралась как с господарских имений, так и с частных владений.[1267]