Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Но вскоре старец узнал, что живущий неподалеку русский монах Макарий тяжело заболел, и отправил Петра к нему на помощь. Отец Макарий лежал в постели. Наступило время трапезы. Петр, прочитав в своей жизни много книг о подвижниках, знал, что многие из них питались обыкновенной травой. Увидев много зеленой травы, незадачливый послушник решил приобщиться к подвигам отцов и сварил себе кушанье из травы, которую нарвал около кельи. Но лишь только проглотил он несколько ложек, как перед ним предстало какое-то страшилище. По бесовскому прельщению показалось Петру, что стоит чудище около двери кельи, хотя в действительности это было окно, за которым была пропасть. Испугавшись страшилища, он бросился бежать в «дверь» и, разбив стекла, упал в пропасть. Как он летел, не помнил, не чувствовал уже ничего. Но, удивительно, что он, упав в пропасть, не разбился, а только повредил себе ноги, оставшись на всю жизнь хромым.

Живший высоко на горе русский монах Павел заметил в глубине пропасти лежащего человека и сказал об этом отцу Макарию, который уже недоумевал, куда девался его послушник. Тут они увидели упомянутое варево, и им стало все понятно. Спустившись в пропасть, они на руках окружным путем принесли Петра к Хаджи Георгию. Опытный старец дал Петру выпить сразу три стакана оливкового масла, чтобы остановить действие ядовитого зелья. Но больной сильно ослаб. Старец совершил над ним таинство елеосвящения, но улучшения не было. Тогда с разрешения отца Феофана, у которого Петр был в тот момент послушником, он постриг его в великую схиму с именем Парфений. Над ним прочитали отходную, и старец Хаджи Георгий положил на лицо Парфения икону «Скоропослушницы», которую взял из своего храма. Великая схима, принятая на Афоне, подразумевает, что тело монаха должна принять святогорская земля. Произошло чудо: схимонах Парфений не умер и через два месяца был абсолютно здоров. Икона была передана новому схимонаху, и он до конца своей жизни хранил ее и почитал как чудотворную.

Отныне и до самой смерти место схимонаха Парфения было здесь, на афонской земле. Не он выбрал себе дорогу, а Сам Господь поставил его на афонскую стезю. И он стал единственным русским послушником великого старца. Пришлось выучить греческий язык. Постепенно стали приходить и другие русские, которые искали старцев, подобных отцу Георгию. Здесь следует отметить, что в этой келлии был самый суровый на Афоне устав. Масло, вино, рыбу, сыр, яйца здесь не вкушали даже в Пасху. Не обходилось и без искушений. Некоторые старцы обвиняли отца Георгия в том, что многие его молодые послушники умирают, не вынося подобного сверхтяжелого устава. [497]

После смерти Хаджи Георгия в 1886 году его место [старца] занял схимонах Парфений. К тому времени братство Хаджи Георгия, сменив несколько мест, поселилось в Благовещенской келлии около Кареи. Келлия была известна своим книгоиздательством и благотворительностью. Раскрываем всем известную книгу «Посмертные вещания преподобного Нила Мνроточивого Афонского» и читаем, что издана эта книга Благовещенской келлией старца Парфения на Афоне. Впервые русский читатель увидел эту книгу благодаря афонскому старцу.

Жизнеописание старца Хаджи Георгия было также составлено и издано его учеником Парфением, его можно прочесть в упоминавшейся уже книге иеромонаха Антония. Кстати, и после смерти старца отец Парфений со своей многочисленной братией держался его устава – самого строгого на Афоне. Большевик Семенов, посетивший Афонскую Гору до революции, возмущался в своих записках, изданных в России с целью нанести удар по авторитету чтимого в народе святого места, что никто из молодых не может удержаться в келлии у отца Парфения, что подобные мучения голодом могут вынести только старики.

Как и во многих других афонских келлиях, здесь занимались иконописанием, и обитель прославилась своими иконами не только в России, но и за рубежом. Иконы, написанные братией Благовещенской обители, можно было встретить и в Берлине, и даже в Америке. Рижский архипастырь в свое время благодарил отца Парфения за иконы, присланные для Задвинской Троицкой церкви.

Благотворительность же отца Парфения стала легендарной. Мало того что никто из афонских сиромахов и бедняков не уходил без «благословения» – так на Афоне называется специальный дар, но отец Парфений получал по тридцать писем в день от российских бедняков, на которые отвечал.

«На широком дворе кучка нищих монахов пандахусов*, болгар, греков – все ждали милостыни от старца схимонаха Парфения... С особой наивностью, которая бывает только лишь у невинных детей, да чистых сердцем и помыслом людей, он тщетно изыскивает способы накормить и напоить алчущих и жаждущих», – пишет один из посетителей келлии. «Не забывайте бедных и помните, что дающему Господь воздаст вдвое; помните, что мы, бедные келиоты, зависим от всего, от всяких случайностей, а вы человек, пишущий в газетах, не пишите в них неправды», – эти слова, сказанные схимонахом Парфением при прощании, врезались в память одному из паломников.