Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Главной основой прохождения человека через узкие врата рая отец Серафим видит в наличии у него христианской любви, и, соответственно, причиной его наказания он считает отсутствие любви: «Итак, душа не оправдывается, ибо была немилостива, немилосердна и жестокосердна. Враги удерживают ее на время, затворяют в темницу, откуда не видит она Бога; мучат ее, насколько попустит им сила Божия, пока душа церковными молитвами и милостыней родных, ближних и знакомых будет искуплена, тогда прощаются грехи ей. Если же душа настолько грешна и мерзка пред Богом, что надежды на спасение ее нет, то лукавые духи ждут последнего изречения Господня над нечестивыми. Осужденные стоят по левую сторону, и Он скажет им: „...идите от мене, прокля́тии, во огнь вечный, угото́ванный диаволу и а́ггелом его“ (Мф. 25:41). Тогда лукавые духи тотчас низводят душу в бездну, и там будет плач и скрежет зубов в огне горящем, которого и сам сатана трепещет. О брат! Остановись, взойди в самого себя, собери все свои дела; будут ли они избавлены от адского мрака? Так человек живет на земле, грешит, идет против заповедей Божьих, не боится Бога, не страшится адского мрака». Только покаяние, искреннее оплакивание своей немощи и ничтожества может вернуть человека на путь Божий: «И если, брат, без покаяния умрешь, как пойдешь к Богу на ответ? Как пойдешь к Богу, если не исправлялся покаянием, а если же и каялся, снова ты впадал в грехи». Поэтому если покаянию не сопутствует дела любви, то черствое сердце не сможет освободиться от привычки греха. Только каясь и одновременно стремясь усовершенствоваться в любви, может избегнуть человек нового падения.

В заключении отец Серафим советует всем желающим избегнуть ада мучения, стараясь жить по заповеди Христа: «да лю́бите друг друга, якоже возлюбих вы: бо́лши сея любве никтоже и́мать, да кто душу свою положит за дру́ги своя» (Ин. 15:12–13).

Старец Серафим был живым воплощением заповеди любви Господа. Вся его жизнь была посвящена любви, поэтому он наверняка блаженствует, лицезрея Бога любви. Мы не знаем, когда точно он оставил этот земной мiр. В списках 1919 года он еще числился старцем келлии, затем его уже там нет. Но разве существенно, сколько длилась его земная жизнь, важно, что он, творя дела любви непрестанно, обеспечил себе вечную жизнь с Богом.

Иеросхимонах Петр (Крутьков)

Иеросхимонах Петр (в мiру Георгий Кондратьевич Крутьков) был уроженцем села Романовка Балашовского уезда Саратовской губернии. Отец его Кондрат был очень набожным человеком и сыновей своих, Георгия и Николая, воспитывал в любви к Богу и людям. В 1878 году умерла его жена, и он решил оставить мiр и посвятить свою жизнь Богу. Когда он открыл свое намерение сыновьям, которым в то время было 20 (Георгию) и 18 (Николаю) лет, к его огромному удивлению оба заявили, что тоже желают быть монахами. Кондрат условился с сыновьями, что поедет на Афон и, устроившись там, пригласит и их к себе.

В 1882 году Кондрат приехал на Афон и, присматривая для себя место будущего проживания, познакомился с приехавшим с аналогичной целью на Афон иеромонахом Неофитом (Базовым). [558] Вместе с ним он приобрел за 4000 рублей келлию святителя Николая (так называемую Белозерку), которая принадлежала Хиландарскому монастырю. Старцем келлии стал отец Неофит, а Кондрат, которого постригли в схиму с именем Антоний, согласно омология, стал наместником келлии.

Отец вскоре пригласил своих сыновей, и в 1884 году Георгий и Николай приехали на Афон, чтобы остаться здесь навсегда. Вскоре они были пострижены в мантию: Георгий с именем Пантелеимон, а Николай с именем Нектарий.

В 1890 году отец Неофит купил новую келлию святых Космы и Дамиана у Есфигменского монастыря и переехал туда, поэтому наставником келлии Белозерка стал отец Антоний, который умер между 1882 и 1889 годами. После его смерти келлию возглавил отец Пантелеимон. В 1900 году он был пострижен в схиму с именем Петр и рукоположен в иеромонаха. С этой поры начинается долгий и труднейший путь духовного восхождения отца Петра, оценкой конечного состояния которого были слова чрезвычайно скупого на всякие оценки отца Флегонта (Лебедева), который сказал о нем так: «Великий старец».