Русский акцент

Лариса Школьник, которая уже разменяла свой пятый десяток, начала носить статус свободной женщины не так давно. Всего два года назад она выгнала своего мужа из дома за беспробудное пьянство, которое уже была не в силах переносить. Она любила своего, крещёного в одной из православных церквей Воронежа, похожего на Ален Делона, красавца Ивана Вавилова. Ещё до свадьбы этот холеный Купидон позволял себе являться на свидание к Ларисе подвыпившим. Но она не придавала этому должного внимания. В Воронеже под её бдительным надзором Иван почти не позволял себе алкогольные излишества. Здесь же, в Израиле, настолько распоясался, что дня не проходило, чтобы не приходил навеселе. Виной тому, необустройство на родине Христа, неумение переквалифицироваться из тренера по лыжным гонкам на другую специальность. Лариса понимала, что лыжные гонки в Израиле это всё равно, что регата в Заполярье. Но, однако, по её мнению, Иван, кроме тренера, должен был быть ещё и мужчиной. Возможно, когда-то он им и был, но здесь из сильной половины человечества превратился в безвольную тряпку. Вот так и получилось, что она терпела, терпела и не выдержала, подав в один прекрасный день на развод.

58-летний Авигдор Фриш слыл в институте человеком независимым. В первую очередь потому, что в отличие от всех работников института относился ни к Министерству строительства, а к Министерству финансов, от которого и получал совсем не маленькую зарплату. Здесь следует заметить на полях, что подобная новация, в отличие от советских предприятий, практически полностью изолировала распорядителя финансов института от его подчинения директору. Кроме этого, Авигдор носил на почти лысой голове вязаную кипу, что говорило о нём как об умеренно религиозном человеке. Именно поэтому, женщины, своей внешностью похожие на Ларису Школьник ему не снились даже в эротических снах, если, конечно, такие видения у Авигдора были вообще.

Лариса не относилась ни к блондинкам, ни к брюнеткам и даже ни к шатенкам. Лара была просто рыжей, не по окраске, а именно естественно рыжей. Огромные выразительные глаза у неё, как и у всех рыжеволосых бестий, были тоже зелёные. На самом деле, Лара ни в коем случае бестией не являлась. Она просто была активной, весёлой, в меру бесшабашной и полностью самодостаточной женщиной. Гороскопы с известной долей вероятности утверждают, что такими же чертами рыжеволосые женщины наделены и в сексуальной жизни. Применительно к Ларисе, это утверждение было правильным хотя бы потому, что жизнь в постели означала для неё естественное продолжение обычной жизни в миру. Но бухгалтеру Авигдору Фришу ещё только предстояло в этом убедиться. Всю свою сознательную жизнь Авигдор успешно сводил дебет с кредитом, в этом плане у него всё было в ажуре. В бухгалтерском понимании это слово означало, что учётные работы выполняются в установленные сроки. Лариса же плела свой ажур, что в переводе с французского, означает узор или кружево. Причём, она свивала это кружево, таким образом, чтобы простодушный Авигдор непременно попал в сплетения, образуемые узелками её психологического макраме. Вместе с тем, в отличие от Ирочки Мильман Лариса не была меркантильной. Она не жаждала производственных карьер, ей не нужен был белоснежный «Мерседес», просто она остро нуждалась в мужчине, который стал бы ей надёжной опорой в её дальнейшей жизни. Совсем не страшно, что на его голове зияла огромная лысина, а на носу, как и положено заправскому бухгалтеру, прочно внедрились очки. Лару даже не очень пугало, что он относил себя к умеренно религиозным людям. Она справедливо полагала, что лучше всё-таки верить во Всевышнего, чем оказывать всепоглощающее внимание «зелёному змию», как это делал её голубоглазый красавчик Иван.

Лариса не пользовалась услугами свах и не заглядывалась на брачные объявления в газетах. Она редко появлялась на людях, и поэтому радиус поиска жениха был бесконечной малой величиной, а его вектор своим направленным концом неизменно упирался в институтские кулуары. Однако в штатном расписании производственного закулисья свободные мужчины не числились. Но недаром в народе говорят, «не было бы счастья, да несчастье помогло». Это было несчастье, которое постигло Авигдора в связи с кончиной его супруги. В планы Ларисы вовсе не входило строить своё счастье на чужом несчастье. Но разве она виновата, что счастье Авигдора ушло в мир иной. Разве это такой уже грех утешить обездоленного человека и попытаться внести в его жизнь новые искорки, не забывая при этом и устроить свою личную жизнь.