Русский авангард. И не только

Матюшин: «В марте 1913 года группа поэтов-футуристов “Гилея” (Хлебников, Е. Гуро, Маяковский, Крученых, Д. и Н. Бурлюки, Б. Лившиц) примкнула к “Союзу молодежи” для совместной идеологической и практической работы. Первое, что мы предприняли – это выпуск № 3 журнала “Союз молодежи”, который был довольно беден в своих первых двух номерах». «Мы настаивали на приглашении в журнал “Союз молодежи” левых художников-москвичей, но эклектики во главе со Шлейфером и Спандиковым протестовали и Жевержеев их поддержал».

Москвичи – Малевич, Крученых, Маяковский – участвовали в диспутах «Союза молодежи» 23 и 24 марта 1913 года. До этого Маяковский выступал в «Бродячей собаке».

Журнальный репортаж о 4-й выставке «Союза молодежи». Журнал «Огонек». 1913

Последняя (5-я) выставка «Союза молодежи» (10 ноября 1913 – 12 января 1914 года) проходила без привычной троицы – Ларионова, Гончаровой и Машкова, но с Малевичем (12 работ) и Моргуновым (13). Экспозицию картин Малевича можно было бы назвать небольшой персональной выставкой: он показал свои лучшие работы 1912 («заумный реализм») и 1913 («кубофутуристический реализм») годов. Появились новые москвичи: Грищенко (8), Клюн (2 работы), Синякова (2), Татлин (1), Ходасевич (1) и Шехтель (2). Клюн был включен по рекомендации Малевича, а Валентина Ходасевич – по рекомендации Татлина. Грищенко, сохранивший контакты с «Союзом молодежи», вскоре (2 мая 1913 года) прочитал в Троицком театре доклад «Русская живопись в связи с Византией и Западом», в котором критиковал «Бубновый валет».

В январе 1914 года, после последней выставки «Союза молодежи», Малевич, Татлин и Моргунов известили Жевержеева, что они покидают общество.

Этим событием завершился чрезвычайно насыщенный, но недолгий этап сотрудничества петербургских и московских авангардистов на почве «Союза молодежи». Однако вскоре они вновь объединились на Первой и Последней футуристических выставках «Трамвай В» и «0,10», но уже на иной почве. Авангардный союз Петербурга и Москвы продолжился.

Еврейские художники в русском авангарде

Вторая заповедь, данная Моисею, а через него – всему еврейскому народу, гласит: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли» (Исход 20:4). Основной смысл Второй заповеди – запрет на идолопоклонство, как и вытекающее из него другое правило – запрет на фигуративное искусство.

Однако некоторые ветхозаветные памятники свидетельствовали о том, что иудаизм далеко не всегда отрицал фигуративное искусство. Самый яркий пример – фрески середины III века, украшающие синагогу в Дур-Европос в Сирии. Их хорошая сохранность позволяет оценить не только качество живописи, но и тот факт, что эти изображения совершенно игнорируют запреты Второй заповеди. Отдельные сцены изображают и события библейской истории (Исход из Египта, Переход через Чермное море), и сцены жизни еврейских царей и пророков.

Изображения, нарушающие Вторую заповедь, встречаются и в Средние века. Например, в ашкеназийских рукописях XIII–XIV веков – образ человека с головой животного или птицы.

Есть и другие, редкие, но убедительные, факты существования фигуративной традиции в древнееврейском искусстве.

Трактовка Второй заповеди на протяжении веков не менялась, но постепенно менялись акценты, и запрет на изображения становился ее основным смыслом.

В 80-е годы XIX века намечается существенный перелом в истории всей еврейской культуры, в том числе и искусства этого народа. На волне развития сионизма и национального подъема возникает интерес к еврейской истории, археологии и этнографии. Формируется и еврейское искусство, но стилистически оно складывается в рамках европейского академизма и отличается от других европейских школ только национальной тематикой, иллюстрирующей или историю, или быт простого народа.

В 1910-е годы в Европе и России возгораются живые очаги еврейского искусства. Они разрознены географически, ассимилированы в различных культурных ареалах, отличны по стилю, но в целом представляют собой грани одного художественного явления – еврейского искусства.