Русский авангард. И не только

К открытию «Мишени» выходят в свет две брошюры, которые распространяются на выставке. Одна – «Лучизм» Ларионова – посвящена созданному им новому направлению живописи. Другая – «Принципы кубизма и других течений живописи всех времен и народов» Александра Шевченко. Столь многообещающее название выглядело несколько странно и, видимо, было инициировано самим Ларионовым.

В июле 1913 года издательское «наступление» Ларионова было усилено двумя изданиями: сборником «Ослиный хвост и Мишень» и монографией «Наталия Гончарова. Михаил Ларионов», написанной неким Эли Эганбюри (еще один псевдоним Ильи Зданевича). Отметим, что это одна из первых монографий о современных русских художниках. После множества ругательных или просто критических (но всегда негативных) статей в прессе оказалось, что об искусстве Ларионова и Гончаровой можно говорить всерьез. Текст, написанный Ильей Зданевичем не без подсказок самого Ларионова, имел, конечно, хвалебный характер. Но в нем академично были изложены основные художественные принципы искусства неопримитивизма, лучизма и всёчества и обозначены национальные основы творчества двух художников.

Брошюра Александра Шевченко «Неопримитивизм. Его теория. Его возможности. Его достижения», изданная в ноябре 1913 года, завершила издательский проект Ларионова и еще прочнее утвердила его художественную позицию.

В день закрытия «Мишени» 7 апреля 1913 года в Петербурге состоялся доклад Ильи Зданевича «О футуризме». Лектор выдвигал проларионовские идеи (тезисы), был настроен воинственно, демонстрировал стакан, разбитый о его голову во время московского диспута «Мишени», и вновь показывал фокус с Венерой и башмаком. Но присутствие пристава и полиции предотвратило драку, и скандала не произошло.

Участники выставки «Мишень». Слева сидит Михаил Ларионов. 1913

Поздней осенью 1913 года Ларионов продолжал наступление на художественном фронте и развивал идеи нового футуристического театра «Фу-ту». Однако петербургская постановка «Победы над солнцем» (Крученых, Матюшин, Малевич) затмила его театральные проекты, тем более что они не были осуществлены.

Ларионова такие ситуации не смущали, а, напротив, придавали новую силу и энергию. Ларионов двинулся дальше, вернее, авангардно шагнул, наметив своим шагом новое направление для художников-новаторов – в сторону современного боди-арта, перформанса и акционизма. Это был футуристический грим – так его называли сами художники, – положивший начало авангардной театрализации искусства и одновременно расширению сферы искусства, внедрению его в окружающую жизнь.

Репортаж «Футуристы гуляют…» Журнал «Раннее утро». 1913

В манифесте «Почему мы раскрашиваемся» (Аргус. 1913. № 12) Ларионов и Зданевич писали: «Мы связали искусство с жизнью. После долгого уединения мастеров, мы громко позвали жизнь, и жизнь вторгнулась в искусство, пора искусству вторгнуться в жизнь. Раскраска лица – начало вторжения. <…> Мы не стремимся к одной эстетике. <…> Мы украшаем жизнь и проповедуем – поэтому мы раскрашиваемся. <…> Наша же раскраска – газетчик».

Ларионов пытался вторгнуться в еще одну сферу – моду. Он заявил прессе, что скоро обнародует «Манифест к мужчине» и «Манифест к женщине», в которых предложит футуристические манеры одеваться и новые элементы внешнего вида – причесок, раскрасок и прочих. Мужчинам, в частности, будет предложено носить один ус.

Кадр из фильма «Драма в кабаре № 13». 1913

Интересы Ларионова коснулись и кулинарии. Он смело предлагал расширить мясное меню за счет мяса всевозможных зверей, в том числе грызунов, делать всевозможные вариации соков, менять форму котлет и прочее, и прочее. Фантазии Ларионова не было предела – всевозможные рецепты он предполагал печатать в футуристическом альманахе «Кирпич», а также устраивать для желающих «лучистские обеды».

Однако все это были лишь рекламные приемы, направленные на то, чтобы молва о Ларионове и его единомышленниках росла. В реальности состоялись иные, более важные в творческом отношении события.

Как теперь становится понятным, «Мишень» была не просто выставкой нового искусства, но и центром, вокруг которого разворачивался ряд задуманных и осуществленных Ларионовым акций и событий.

О дальнейших планах Ларионова мы узнаем из письма Зданевичу, написанного сразу же после закрытия выставки «Мишень». Ларионов сообщает, что запланировал еще три выставки: № 4 (без названия), «которая начинается 1 октября» того же года, № 5 – «Натальи Сергеевны за десять лет творчества», № 6 – «лучистская вся». Очевидно, что этот проект родился в уме Ларионова не в момент написания письма, а был им задуман ранее. «Мишень» мыслилась им как один из этапов проекта.