Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

Сашку не смущало, что, чем больше он пил за чужое здоровье, тем больше терял свое. Хождение по загрязнянским достопримечательностям кончилось для него прискорбно: Сашка триумфально нагрузился до полного патриотизма. Классные друзья так его накачали, что унесли все заработанные им за пять месяцев на Серегиной «стройке века» деньги, да еще раздели до горошка на трусах и в трусах. А напоследок дали для профилактики по башке ручкой от мясорубки и в таком непотребном виде оставили в кустах. Там Сашка и очнулся с лицом в груде металлолома. Раскрыл глаза и в ужасе наткнулся на останки памятника Ленину, расплавленного голубями, которые наклевались зерна с поля у Швидковского химзавода.

– Избавьте от греха, Сергей Иваныч! – молил Сашка, колотя себя в выпуклую грудь, как в барабан, пудовыми кулаками. – Напился я, сволочь, до летательного исхода!.. Примите Христа для на работу! За что угодно возьмусь!

Теплая осень начиналась в Загрязнянке, как обычно, сразу после того, как в Америке затихали ураганы. Дачный сезон завершался, каникулы у детей заканчивались, Сереже с семьей надо было перебираться в Москву Ни о какой работе для Сашки в то время не могло быть и речи. Поэтому Серега, странноприимная душа, вовсе не томившаяся безответной любовью к деньгам, оплатил бедолаге проезд до нэньки-Украины. Как они договорились, сами в это особо не веря, – в долг.

На том и расстались, навсегда…

Денег Сереже Сашка так никогда и не вернул. Мудрость о том, что любое доброе дело не должно оставаться безнаказанным, подтвердилась в миллионный раз.

Керосинная муза и башня из мамонтятины

«Стучите громче. Глухая собака».

Из таблички на дачной калитке

Парадокс российских строек в том, что они даже при всех классических для страны перипетиях иногда подходят к концу. Сережин дом поднимался на земле предков, как гриб-свинушка после августовского дождя. И если бы не соседка, счастье моего друга было бы совершенным, как смех ребенка.

Приобретя часть дачи у Сережиной тетушки, экс-дантистка Фима Яковлевна Вагина, не так давно ставшая пенсионеркой и посему переехавшая из фабричного Швидково на природу, в Загрязнянку, превратила в свою жизненную миссию продолжение распри между разными владельцами большого дома. Но если у матери Сережи и ее сестры ожесточенные разборки когда-то были вызваны спорами за право наследования, то в случае с Фимой Яковлевной ее нападки на моего друга были только следствием дурного характера и неисправимо партийного темперамента.

Первым делом пенсионерка, как уже было нами сказано, возвела высоченную ограду между двумя оккупационными секторами, на которые поделили участок. Вторым – завела злющую, в черных подпалинах бельгийскую овчарку, которая по любому поводу лаяла на Сережиных домочадцев. К тому же стоило только Сереге включить радио погромче или засидеться допоздна за политическими дебатами с друзьями на лужайке, как особаченная соседка выбегала на крыльцо и угрожающе объявляла зычным голосом Юрия Левитана:

– Ща милицию вызову!

В конце концов эта нескончаемая «холодная война» Сережу достала, и он принялся разрабатывать тактику нейтрализации чересчур обременительной пенсионерки. Последняя капля Серегиного терпения растаяла без следа в предгрозовой загрязнянской атмосфере, когда он обнаружил, что у него на кухне пропал… газ! Несмотря на то, что газовые истории в нашу чудную эпоху происходят на всех уровнях – в том числе и на межгосударственном – едва ли не каждый Божий день, о загрязнянском казусе с энергоносителями мне хотелось бы рассказать особо.

«Газпром» – это наше все!» В справедливости этой национальной идеи в наши дни не сомневается ни один россиянин. А загрязнянцы, как истинные патриоты, ведущие свое начало аж от верного подельника Малюты Скуратова бесстрашного князя Сбитня Загрязнянского, который поражал воображение соотечественников «водочной двустволкой» задолго до того, как ее прозвали «ельцинской» (две одновременно вставленные в рот поллитровки выпиваются залпом), никогда не сомневались в верности этого постулата. Правда, убедиться в этом им посчастливилось далеко не сразу. Но разве не для того даются нам подарки, чтобы их ожидать мучительно долго?