Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

В первый раз Сереге предложил провести газ на дачу южный молодой человек, представившийся Исмаилом Лаврентьевичем Мандакуняном. Это изощренно экзотическое анкетное сочетание сразу как-то насторожило Сережу. Но он постарался отогнать подспудную тревогу куда подальше – ведь посулы незваного гостя звучали так заманчиво. Тот, стремительным бризом пролетевший по всем обителям загрязнянских аборигенов, обещал им максимум через два месяца провести в их дома заветный голубой огонек. Причем – всего за триста долларов с хаты! Объяснял столь разумные расценки тем, что, дескать, обладал прямыми выходами на районное руководство и имел «сладкого» родственника в штаб-квартире самого газового из мировых концернов. Произнося слово «сладкий», Мандакунян многозначительно подмигивал левым глазом, похожим на перезрелую маслину, а при упоминании первого во Вселенной энергетического монополиста принимался медленно извиваться от уважения, смежного с удовольствием, – от пыльных штиблет вплоть до плоского затылка.

Пораженные зрелищем этого физиологического восторга, загрязнянцы, включая и Серегу, охотно повскрывали семейные кубышки, поддавшись на уговоры заморского змея-искусителя. А тот взял и со всей поселковой газовой казной канул без следа! Самые боевитые из сельчан потом некоторое время собирались на митинги и предлагали формировать «отряды народных мстителей». Они должны были, чтобы разыскать любой ценой – лучше бесплатно – негодяя и выбить из него захваченные обманом газовые деньги, начать прочесывать страну по всем ее неисчислимым часовым зонам. Но Сережа-то знал: рыбка берет, назад не отдает! Опять попали, как палец в одно место!.. Но все-таки, черт побери, как хочется народу иметь в доме газ!

Во второй раз Сергей едва не наступил на те же самые грабли уже исключительно по собственной инициативе, но – всем на удивление – новая Сережина бизнес-инициатива завершилась полным хэппи-эндом. Как-то Серега встретил в электричке по дороге в Москву Лесика Вертоградова, с которым в эпоху покорения космоса учился вплоть до пятого класса в загрязнянской начальной школе. В дальнейшем Вертоградов был из нее отчислен за неуспеваемость. Лесик, бывший некогда худеньким и бледным, на этот раз предстал перед однокакашником в образе атлета-тяжеловеса с наколкой на руке: могила, в надгробье которой с надписью «УК» воткнута не то стрела, не то лопата.

– Как живем? – спросил Лесика Серега, закуривая в тамбуре «Яву» явскую. – Чем занимаемся?

– Всем… – по-философски многозначительно ответствовал Лесик. – Большой бизнес рубим… Свободно…

– А-а-а! – кивнул Сережа, сделавший вид, что понял. – Свободный художник, получается?

Лесик же продолжил:

– Кому – палитра, а кому – и пол-литра. Понимаешь, машина, блин, сломалась. Отдал ее хачикам ремонтировать, вот еду забирать… Заходи вечерком на Некрасовскую. Там за бизнес и поговорим…

Улица Некрасова испокон веку слыла в Загрязнянке самой бандитской околицей: вот уж «кому на Руси жить хорошо»! Даже днем не каждый смертный из чужаков решался появляться на Некрасовке, не то что ночью. Но Серегу и тут знали и уважали. Поэтому, вернувшись вечером домой после трудов праведных, Сережа быстренько ополоснулся в бочке с дождевой водой и направился навестить друга Лесика. Память ног сработала безотказно. Нижние конечности, удивительным образом помнившие, как три с полтиной десятка лет назад они радостно выносили белобрысого Сережу в панамке к забору вертоградовской дачи, легко провели бывшего мальчика, превратившегося в седовласого мужа, по давнему маршруту. А по пути задержали его у ларька, где Серый купил огнетушитель с непонятного цвета балдвейном. Ясное дело: «по-сухому» к друзьям детства и в Загрязнянке не ходят!

Лесик словно ждал Сережу – сидел на корточках, опершись на пятки, у дороги, у входа на свой участок, и курил, изредка запивая дым пивом из мутной бутылки. Рядом с Вертоградовым расположился в позе орла здоровенный дядя в таком же, как Лесик, бело-красном олимпийском костюме с надписью «Раша». Спортивный дядя тоже курил, периодически цыкая слюной на пыльную траву, где застыла как Пизанская башня, другая бутылка с пивом. Лесик цепко оглядел Сережу, пребывавшего в своей обычной дачной форме – в динамовских синих трениках и в выцветшей на бледном загрязнянском солнце памятной майке «Олимпиада-80», – и оценил наряд:

– Чем рванее, тем клевее!.. – Показал на ражего дядю с «Рашой»: – Колян, возила мой.

И тут Сережа заметил мордастый джип, стоящий на участке, за оградой из сетки-рабицы. Лесик пружинисто поднялся:

– Пойдем-ка, Серый, на совещание!

Они сели в беседке под яблоней и разлили по стаканам Сережину затируху. Выпили.

– Ну?!.. – требовательно произнес Лесик, отлаженно глядя Сергее чуть повыше глаз.

Сережа не стал ничего говорить, только предложил товарищу сигарету. Опять разлил балдвейн. Вертоградов поднял стакан с маслянистой жидкостью, посмотрел сквозь него на свет и припечатал:

– Натуральный Ленин в Разливе! Где ты только такой скипидар достаешь?.. Ну, говори, Серега, какие проблемы?