Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

А во-вторых, если муж не пил, то был невероятно, чрезвычайно, патологически скуп. Настолько был жаден, что в туалет по-большому ходил принципиально только на работе. Мужу нравилось, что ему за сидение в сортире – непременно с газетой или книгой! – еще и платили. Кроме того, таким образом он экономил на туалетной бумаге. Пределов у скупости, как известно, не бывает. Но Осип Вагин и тут преуспел: однажды сломал большой палец правой руки, выжимая из тюбика последние капли едкой зубной пасты «Поморин»…

Все женщины одинаковые, только некоторые из них это скрывают. В мозгах Фимы Яковлевны, сколько бы она ни шарила по их сусекам, не оставалось ни одной умной и радостной мысли – только голая правда. Точнее, сперва мыслей было у нее так много, что она даже не могла их выстроить по росту и прочесть, а потом, как всегда с ней случалось в критические моменты, в голову полезли неразрешимые, извечные вопросы бытия.

Каким образом ежихи выдерживают роды? Что случится, если в лифте застрянет капелла мальчиков-клаустрофобов? Каким образом «карла Бруни», о которой она услышала по радио, стала манекенщицей, если она – карла? Как блохи бегут с тонущей собаки? Что надо сделать, чтобы население Китая перестало увеличиваться? Почему руки моют каждый день, а ноги – раз в месяц? Кто раньше заболел птичьим гриппом: яйцо или курица? Почему калифонийская вилла Бреда Питта стоит целых три миллиона долларов, когда она расположена в восьми тысячах километров от Рублевки? Что такое «расстегай»: рыба, мясо или команда? И главное: на какой бок упадет кошка – на левый или на правый, – если ее бросить с третьего этажа, предварительно привязав к спине бутерброд с маслом?.. В конце концов, вся жизненная философия сводится только к одному: оптимист видит свет в конце туннеля, пессимист – только темень, а реалист – поезд, готовый превратить тебя в коровью лепешку.

Какой же отвратительной бывает у женщин память: они помнят все! Как истинная россиянка, Фима Яковлевна вынужденно доверилась судьбе, сулящей возрожденной России только славное будущее, и настроилась на философский лад. Почему женщины могут все, только некоторые из них стесняются? Почему женщины любят все, только некоторые из них боятся?..

И тут Фима Яковлевна услышала легкое шипение и почувствовала, как запахло не то эфиром, не то каким-то другим, вполне возможно, очень опасным и даже веселящим газом. Может, на ней новое медицинское средство испытывают: «Виагра-газ»?

– Неужели станут, гады коридорные, усыплять! – Некогда сильные руки поточного зубного техника, испокон веков не уважавшего педантов-анестезиологов, похолодели. Как в парнике с помидорами, ладони стали отвратительно мокрыми.

И тут она сообразила, что ночь, окружавшая ее, вовсе и не так темна. В дырке под собой она четко видела то помятую траву, то горку надкусанных окурков, то сдутый презерватив… И вдруг заметила в этом мелькании слегка затянутую тиной воду с пиявками и головастиками.

– Остановитесь! – заверещала Фима Яковлевна. – Слышите, прекратите сейчас же!

К головастикам боевитая пенсионерка относилась не то чтобы индифферентно, но вполне экологически лояльно, а вот конских пиявок с детства панически боялась.

– Кто вы? Что вам надо от меня? – спросила на живом нерве Фима Яковлевна, стараясь быть максимально убедительной. – Да говорите же, черт побери!

Ответ был настолько интимно абсурдным, что Вагина разом вернулась в исходное положение – опустилась на прицел очка.

– Здравствуйте, дорогие россияне, – произнес ельцинский голос.

Фима Яковлевна приготовилась потерять сознание…

Маразм крепчал, и танки наши быстры! Туалетный домик опустился на воду, едва покачался от ленивого течения и поплыл вниз по Речке, в сторону Краснознаменного кладбища. Если бы Фима Яковлевна знала хотя бы одну, пусть самую завалящуюся, молитву, она бы наверняка сейчас истово взывала к Богу. А так ей оставалось только бормотать неумело: «Свят, свят, свят!» и уповать на светлое будущее, обещанное Зюгановым и Анпиловым.

Сплав загрязнянской ретирады к Каспийскому морю длился не долго. Сортир застрял буйком на первой же мели. Продолжения фильма «Трое в лодке, не стесняясь собаки» не состоялось.

На домик посреди реки, истошно кричащий женским голосом, обратил внимание кто-то из прогуливающихся. Позвали на помощь. Спасатели – веселая компания, заседавшая в кустах на склоне, – сперва принялись истошно хохотать. Вероятно, вспомнили анекдот про грузина и избушку на курьих ножках, (Забредя в непроходимую чашу, кавказский человек вышел на жилище Бабы Яги и говорит: «Избушка, избушка, встань к лесу передом, а ко мне задом! Теперь, пожалуйста, немножечко присядь и наклонись…») Без спешки, сплевывая в ил прожилки от шашлыка, мужики закатали штаны и спустились в воду.