Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

Оказалось, что на дверь туалета какими-то мистическими, наверняка инопланетными, силами был накинут прочный деревянный запор, а по бокам сортира кто-то умело вставил в специально приделанные – не поленились ведь, черти полосатые! – полозья ручки, как для паланкина. Кроме того: на весь домик таинственные злоумышленники накинули мешок из-под минеральных удобрений из плотной черной пленки, На ней крупно и ярко баллончиком с оранжевой нитрокраской было выведено: ВАГИНА.

Все – аккуратными прописными буквами.

Когда два жизнерадостных, хорошо подвыпивших доброхота наконец-то выпустили Фиму Яковлевну из заточения, она плюхнулась в воду с туалетного полигона, растопырившись, как квакушка, сиганувшая в болото с листа кувшинки. Едва собралась прокричать, что есть мочи «Тону!», как обнаружила, что Речка доходит ей ровно до колен. После того как Фиме Яковлевне помогли выбраться на скользкий берег, один из добровольных спасателей, решивший забрать для хозяйственных нужд ценный мешок из черной пленки, развернул его к себе и показал на надпись из шести букв:

– А это что такое? Вагина?

Фима Яковлевна напряглась от резкого ударения на втором слоге последнего слова и неожиданно для самой себя густо – пластом – покраснела. Ей страшно не хотелось ни с кем разговаривать, кому-то что-то объяснять, но обижать своих освободителей – видимо, незамысловатых работяг с одной из швидковских фетровых фабрик – она не решилась.

– Это – я, – тихо сказала пенсионерка, и ей остро захотелось стать совсем маленькой. Захотелось до вяжущей боли в животе вернуться на много-много лет назад. К маме с папой. К няне Капе из белорусской деревни Драчены… Тогда Фима еще носила свою, девичью, прекрасную, звонкую, как высокая субботняя нота в исполнении кантора, фамилию… Кацнельсон…

На следующий день после непонятного воскресного происшествия на ривьере, о котором только и судачили в Загрязнянке, Сенсэй входил в щедро экипированную засовами и шпингалетами калитку Фимы Яковлевны. Бельгийская собачка, возлюбившая Серегиными стараниями пацифистское спокойствие будки, сидела в ней обреченно и тихо, как свидетель Иеговы в военкомате. После пережитого на днях «духового» массажа она была готова безответно и преданно обожать любого человека с ружьем. Жора беспрепятственно дошел до террасы, где в укропно-смородиновом ореоле царственно солила корнишоны хозяйка с полными руками, призывно обнаженными закатанными рукавами китайского халата с драконами.

Она вздрогнула, увидев перед собой еще далеко не старого, подтянутого, высокого мужчину при галстуке на белой рубахе и в элегантном летнем костюме, сработанном явно не на фабрике «Красный ватник». В руках таинственного красавца с невероятно бледной кожей, чья белизна подчеркивалась тонкими дымчатыми очками в золотой оправе, был пышный букет еще покрытых росой георгинов, любимых цветов пенсионерки.

– Здравствуйте, Фима Яковлевна, – произнес сочным баритоном пришелец и улыбнулся тонкими, чуть приплюснутыми губами. – Меня зовут Георгий. Для близких – Гога.

Он снял плавным, величавым жестом заграничные очки, и дантистка заметила, как блеснул на его мизинце толстый перстень, украшенный непонятным, явно марсианским знаком. А может, даже и иероглифом?

– Здравствуйте, – неуверенно ответила Фима Яковлевна и взглянула на продолговатое лицо незнакомца. Взглянула и обмерла: глаза у него были совершенно разными! Дьявол?.. Нет – космический Бог! Почти Джо Дассен!

В принципе, каждую женщину мучат в жизни два глобальных вопроса: сначала – «Как найти мужчину моей мечты?», а затем – «Что с этим подлецом делать?» Но Фима Яковлевна в критические минуты своей зрелой жизни ни о чем подобном и думать не порывалась. Она осознала чисто женским наитием, что вот-вот – и наступит ее заветная минутка. Пусть короткая, но моя!.. Неужто скоро бабье лето? Сладкая истома, черемухи цвет… Усидеть ли дома в пятьдесят семь лет?!..

Пришелец же, весело глядя ей в глаза, протянул букет и сказал с горячим придыханием:

– Это вам. Можно войти? Мне очень хотелось бы с вами познакомиться и поговорить… Поближе познакомиться… Могу ли я называть вас просто Фима?

Отказать такому мужчине – будь он хоть черт, хоть космический вампир – Фима Яковлевна никак не могла.

– Конечно, проходите, – молвила она, зардевшись и по-девичьи опустив долу очи. Она не могла не вспомнить в такую решительную минуту, что некрасивых женщин не бывает. Бывают только ленивые. И хозяйка решила взять инициативу на себя:

– Я не могла видеть вас по телевизору?

– Да, я работаю на ТВ… – И после многозначительной паузы: – Охранником…