Русский экстрим. Саркастические заметки об особенностях национального возвращения и выживания

– Документы у них мы проверили. Проверили, говорю! – кричал в трубку милиционер. – Журналисты это, понимаете?!.. Ну, да, я и говорю: не рабочие-мастурбайтеры какие-нибудь, а самые настоящие журналисты. Один – с телевидения, другой – из газеты. Оба потерпевшие…

Услышав вместо становящегося все более привычным в России немецкого «гастарбайтер» для обозначения иностранного рабочего гаишное «мастурбайтер», мы с коллегой не могли не рассмеяться. Как утверждают мудрецы, от великого до смешного лишь один шаг. Но где его найдешь в нашей жизни, великое-то? Вот и остается довольствоваться удирающим вице-спикером с пупкообразными глазами. Смешное же творится с нами каждый Божий день: до слез обхохочешься!

…Помимо погоды истинная народная забота в бывшем «совке» – это противопожарная безопасность. По большому счету никто из «дорогих россиян» не знает, что это такое, но к борьбе с огнем все обитатели России относятся с необычайной серьезностью. Видимо, это рудимент языческого страха славян перед огнем. При этом такая антипожарная напряженка великолепно уживается с кромешным, абсолютно полным пофигизмом: «Господь дал, Господь взял… Все не погорит!»

Когда я пришел устраиваться на новую работу, в отделе кадров меня одарили листком-бегунком, который непременно надо было заполнить подписями надлежащих инстанций – иначе в редакцию не примут. И в числе автографов начальников всевозможных рангов стояла и подпись начальника пожарной охраны. Опрометчиво рассудив, что общение с главным пожарником учреждения это не более чем пустая формальность, я решил начать свой обход именно с него. Потомок Гефеста предстал передо мной в виде сморщенного человечка непонятного возраста и в малиновом пиджаке.

– Не хотите, значит, гореть-то? – не мудрствуя лукаво, прямиком начал он.

Что за бред?! Дядя явно не в порядке.

– Вот что, уважаемый, – осек я казенного пиромана. – Здесь не горячий цех и не патронная мастерская. Поставь те, пожалуйста, подпись на бумажке – вот тут! – и мы расстанемся друзьями… У меня на всякую ерунду нет времени.

– Ого-го, молодой человек!.. Пожар – это не ерунда, а большая трагедия. Вот как красиво на улице Правды «Комсомолка» сгорела! Щепочкой в одночасье спалилась!..

– Позвольте, но это же исключительный случай. Форс-мажор, можно сказать. Сколько пожаров в издательствах бывает – по пальцам можно пересчитать!

– Потому и не бывает, что такие, как мы, то есть, я, – всегда начеку! – гордо выпрямил спину человечек.

Я понял, что мне пощады не будет: угодил, словно кур в ощип!.. А московский правнук Гефеста раздумчиво, как толстовский герой, продолжал:

– От пожара да от тюрьмы не убережешься… Если у нас в издательстве что начнется, так еще хуже, чем на Правде будет. Там, когда «Комсомолка» ясным пламенем занялась, только один человек сгорел. У нас же жертв будут на десятки считать!.. Вот мы с вами, что на шестом этаже, наверняка не спасемся. Представьте себе: лифты встанут при пожаре, все ринутся на лестницу, а она у нас только одна. Что тогда?

– Неправда! – пресек я упадничество в самом зародыше. – В здании есть две запасных лестницы.

– Есть-то они есть! – вздохнул старший пожарник. – Но двери к ним заколочены. Напрочь! В целях экономии тепла в зимний сезон, надо понимать… Нет, те, кто сидит у нас выше третьего этажа, определенно не спасутся при пожаре. Никак не спасутся!

– А как же предусмотренная архитекторами обязательная система автоматического тушения? – Я показал на металлические соски, торчащие сучьим выменем тут и там из грязного, давно не беленного потолка. – Она-то должна сработать, – мне никак не хотелось расставаться с моим трусливым оптимизмом.

– Так эти краны у нас только для видимости, – признался пожарник. – Правда, есть еще одна система тушения. Но не приведи Господь, чтобы она сработала! – успокоил меня заочный борец с огнем.

– Как так? – обмяк я.

– Да вы, я смотрю, совсем не в курсах… – пожалел меня пожарник. – Дело в том, что создавали эту систему еще в тридцатые годы. При каких условиях, ответь те быстренько, огонь гаснет?

– Когда воздуха нет, – отрапортовал я аксиому, заученную еще на беспорядочных уроках физики в школе.

– А когда человек задыхается?

– Когда воздуха нет, – повторил я, правда, почему-то менее уверенно.

– Так вот: создатели нашего с вами здания не придумали ничего лучше, как тушить огонь углекислым газом. Видите дырки в потолке!.. А сколько секунд достаточно человеку, чтобы насмерть отравиться углекислым газом?

– И что же, никакой системы оповещения о подаче газа не предусмотрено? – Я, наконец-то, осознал подвох.

– Ну, зачем же так резко? Так пессимистично! – пристыдил меня человечек. – У нас все заранее предусмотрено. Видите стеклянное панно над входом в кабинет? По идее оно должно зажечься за пятьдесят секунд до аварийной подачи в кабинеты и в коридоры углекислого газа. Считается, что этого времени должно хватить, чтобы люди могли добежать до лестницы.