Русский генофонд на Русской равнине

Этническая антропология, изучив внешний, фенотипический облик народов, реконструирует историю их сложения. Популяционная генетика, исследовав генофонд, реконструирует генетическую историю тех же самых народов. Обе науки ставят одни и те же вопросы, изучают одно и то же население, и разнятся между собой, на первый взгляд, лишь инструментарием — одна имеет дело с морфологическими признаками, другая — с генами. Одна изучает фенофонд, другая — генофонд тех же самых народов. Казалось бы, союз двух наук благотворен и неизбежен. Однако различия в инструментарии оказались переплетены с непростой историей этих наук (вспомним разгромленную в 40^е годы генетику и чудом, но уцелевшую, этническую антропологию), с различиями в накопленном ими опыте и традициями, различиями в методологии, с труднопреодолимыми различиями в самом научном языке, отражающем суть изучаемых явлений.

Чтобы попробовать найти пути воссоединения обеих заинтересованных сторон, мы даже устроили вместе с антропологами семинар под названием «Антропология и молекулярная генетика: союз или противостояние?». На его заседаниях, пользовавшихся определённым успехом, представители обоих станов настойчиво заявляли об отсутствии какого-либо противостояния между ними! Однако и союз не состоялся. Семинар распался, поскольку антропологи считали само собой разумеющимся, что юная наука («этногеномика» — так нескладно стали именовать популяционную генетику, использующую ДНК маркёры) должна послушно следовать правилам, привычным для антропологов, давно у них принятым, устоявшимся и потому казавшимся естественными и единственно приемлемыми. С другой стороны, этногеномика порой позволяла себе столь беспечное использование знаний, с трудом добытых и глубоко продуманных антропологией, что вызывала совершенно справедливое разочарование.

Итак, поводов для несостоявшегося союза достаточно. Подспудное противостояние остается[13]. Но причины его — ни в коем случае не во взаимоотношениях двух наук или их представителей, а намного глубже. И прежде, чем проводить синтез данных этих наук о человеке, надо попытаться понять эти причины.

2.1. СОЮЗ ИЛИ РАЗЛАД? [14]

§ 1. Былой союз: Разгром генетики — Галилеево отречение антропологии — Его последствия — Позабытая магистраль — Развитие антропологии: без опоры на генетику — Возрождение генетики: без традиций антропологии

§ 2. Пути воссоединения: Ценность антропологических данных — Бесценность антропологической методологии — Территориальная гетерогенность в генетике — Перспективные генетические маркёры — История без Адаптации! — Генетический камертон — География генофонда — Кратчайший путь к союзу

Стремление к синтезу знаний о человеке традиционно присуще антропологии. Однако, она осуществляет этот синтез в узком поле морфологических исследований физического облика населения, не выходя за очерченные вокруг себя границы. Смежные направления, коренящиеся в антропологии, но переступившие эти границы, перестают в глазах антропологов быть антропологией и порождают своего рода научных кентавров вроде антропогенетики. Сразу оговоримся, что нам это создание кажется весьма привлекательным, и в его судьбе авторы пытаются принимать самое деятельное участие. Но беда в том, что такое создание подстерегает трудная научная судьба: отторгаемое антропологией, оно должно утвердить себя в другой науке, быть ею признанной как необходимая её часть, и тем самым как бы потерять свое значение для «классической» антропологии (в традиционном её понимании антропологами-морфологами). Такой и оказалась судьба антропогенетики, изгнанной из антропологии и обретшей себе приют в генетике.

§ 1. Былой союз

Отношение к антропогенетике со стороны отечественных антропологов сложилось такое же, как к самой антропологии у археологов: минимальное и вовсе не обязательное привлечение информации из смежной области знания при изучении одной и той же комплексной проблемы. Но оставим археологию, посмотрим на историческую антропологию: способствует ли её развитию такая десятилетиями усиливающаяся изоляция от генетики?