Русский генофонд на Русской равнине

События в биологии, приведшие в 1948 г. к известной дискуссии «О положении в биологической науке», завершившей разгром генетики, приостановили накопление генетических данных. Однако полного перерыва, к счастью, не произошло, благодаря еще одному источнику генетической информации о населении — медицине. Нужды медицины в области переливания крови и судебно-медицинской экспертизы требовали изучения групп крови, в том числе и в разных популяциях. Тем более что в послевоенные годы началось стремительное открытие всё новых систем групп крови.

При первой возможности основатели расоведения и этнической антропологии предпринимали попытки восстановления генетического фундамента теории и методов антропологических исследований. Это прежде всего работы В. В. Бунака, М. Г. Левина, Я. Я. Рогинского, Ю. Г. Рычкова, Н. Н. Чебоксарова [Бунак, 1965; Левин, 1959; Рогинский, Рычков, 1970; Чебоксаров, Чебоксарова, 1971]; это и публикация по инициативе Я. Я. Рогинского в «Советской антропологии» статьи о группах крови одного из народов Сибири, набор которой для «Антропологического журнала» был рассыпан еще в 1937 году.

Но упущенное время взяло свое, и вынужденный отрыв от генетики стал уже привычен для антропологии. Даже при совершенствовании методов статистического анализа, при поиске и введении новых диагностических признаков историческая антропология становилась всё более описательной наукой по мере того, как всё более забывала о генетических основах изучаемых ею явлений. Изучение групп крови и других систем генетического полиморфизма населения возобновилось. Но — увы! — теперь к генетическим маркёрам, включавшимся в антропологические программы исследования, стали относиться не как к новой магистрали антропологии, не как к фундаменту фенофонда, а лишь как к очередным антропологическим признакам. К ним стали применяться привычные для антропологов методы сравнительного статистического анализа, а не специально разработанные генетикой методы сравнительного анализа генофондов, требующие иного взгляда, других подходов, дополнительных усилий.

Воссоединение не состоялось. Традиция, заложенная еще в первой половине XX века, почти иссякла, а разрыв антропологии с генетикой сохраняется. Хотя давно исчезли исходные его причины, но и сегодня в антропологии можно встретить молчаливое неприятие воссоединения с генетикой.

А возродившаяся популяционная генетика также пошла своим путем, и уже не чувствует своей коренной связи с антропологией, рассматривая её лишь как еще один (наряду с лингвистикой, археологией и географией) «справочник». В этот справочник иногда заглядывают, но лишь для того, чтобы уточнить положение изучаемой популяции в антропологической (или лингвистической) классификации — подобно тому, как в географическую карту заглядывают для того, чтобы уточнить географическое положение популяции.

§ 2. Пути воссоединения

Такой разрыв между антропологией и генетикой особенно печален для исторической антропологии.

Ген является «вечным» в том смысле, что он объединяет древние популяции и их ныне живущих потомков. Ген — это наследство, которое современное население получило (порой в неизменном виде, порой с наслоениями накопившихся мутаций) от предковых популяций. Палеоантрополог может обнаружить древние находки. Но он никогда не знает, дошли ли до наших времён, сквозь всю длинную цепь поколений потомки тех, чьи останки он держит в своих руках? Не прервалась ли эта цепь еще в глубокой древности? И, может быть, современное население уже не имеет к этим находкам никакого отношения? Только генетик может подтвердить, что их след дошёл по непрерывающейся цепи поколений до современного населения. Поскольку генетик прослеживает путь гена в обратном направлении — от современных потомков вглубь времён. Поэтому мы точно знаем, что этот путь нигде не прервался, что предки современного населения пронесли этот ген на всем протяжении его существования, во всей мыслимой древности поколений. И тогда следующий этап — синтез палеоантропологических, антропологических и генетических знаний — позволит исторической антропологии сделать новый шаг в познании происхождения народов.

Но возможно ли и нужно ли воссоединение исторической (этнической) антропологии и антропогенетики? Не осталась ли его необходимость в прошлом? А современная генетика и антропология, не могут ли гармонично развиваться друг без друга, ничего не теряя при этом? Да и уцелело ли общее поле деятельности?

На этот вопрос мы можем ответить однозначно: уцелело. Среди достижений современной популяционной генетики немало таких, которые необходимы исторической антропологии. В этом разделе мы рассмотрим некоторые из них. Они прокладывают пути к воссоединению антропологии и генетики, в котором обе науки, как нам кажется, нуждаются в равной степени.

ЧЕМ АНТРОПОЛОГИЯ МОЖЕТ ПОМОЧЬ ГЕНЕТИКЕ?

Очень многим.