Интересен и другой случай, когда имена собственные переосмысляются как нарицательные, с оживлением внутренней ф о р м ы. В 60-е годы в стенгазете «Русист» Института русского языка АН СССР была помещена шутливая сценка, обыгрывающая фамилии сотрудников Института (точнее — внутреннюю форму этих фамилий). За давностью лет приводим ее с некоторой естественной «отсебятиной»:
—
Из более редких явлений отметим необычное употребление русских словообразовательных суффиксов в этнонимах (названиях народов, племен и т. п.), географических названиях. Ср.:
(9)
(10)
(«Чукоккала». Федор Сологуб).
Глава VI Лексика
1. Переходим к рассмотрению основного, поистине неисчерпаемого арсенала языковой шутки. Это — словарный состав языка, включающий сотни тысяч единиц — слов и фразеологизмов, многие из которых имеют к тому же по нескольку значений.
Исследование шуток, где обыгрывается лексика, не только даст эстетически полноценный иллюстративный материал, касающийся значений слов (в том числе многозначных), но и позволит выделить для того или иного слова некоторые смысловые компоненты, которые остались пока незамеченными. Можно предполагать также, что исследование шуток будет полезным при обсуждении сложных общих проблем лексикологии и лексикографии. Однако роль материала языковой игры при обсуждении этих проблем не следует преувеличивать. Коснемся вкратце одной из них —проблемы семантического инварианта (семантического ядра, сохраняющегося во всех значениях слова).