Русский язык в зеркале языковой игры

-Я-то знаю, но только вот неуверен, знает ли об этом собака.

(2) [Три свидетеля под присягой показали, что видели, как обвиняемый украл свинью. Хитрый адвокат обвиняемого сказал, что у него есть двенадцать свидетелей, готовых под присягой показать, что не видели, чтобы обвиняемый украл свинью]Мировой судья промолвил с должным достоинством-.—Если имеются двенадцать человек, которые не видели, как он украл свинью, и только трое, которые видели, я снимаю с него обвинение.

В значение глагола знатьвключают обычно компонент ‘истинность’. Знание — объективно и неизменяемо. Отсюда невозможность употреблений типа Я знал, что идет дождь, но это была неправда, Я знал, что идет дождь, а он знал, что не идет.Пример (1) и особенно пример (2) иллюстрируют положение, что отсутствие знаний не может приниматься в расчет при установлении истины. «Если кто-то каким-то знанием н е располагает, оно не перестает быть истинным» [Нов. слов, син.: 130]. Человек может не знать, что лающая собака не кусается, но сама собака не может этого не знать.

Сложнее и интереснее след, пример обыгрывания значения глагола знать:

(3) В психбольнице удалось вылечить больного, который считал себя зерном. На все вопросы он отвечал, что он человек, а не зерно, как ошибочно считал раньше. Однако через несколько минут после выписки он, бледный, прибежал обратно в больницу: «Т-там куры!» — «Ну и что? Вы же знаете, что вы человек, а не зерно».— «Я-то знаю, а куры-то не знают!»

Можно подумать, что аномальность примера (3) связана с субъектом знания; могут ли куры знать, и можно ли считать их знание более достоверным, чем знание человека? Это, однако, ошибочный путь. Замена кур крестьянами и изменение концовки анекдота (Я-то знаю, а крестьяне-то не знают!)не устраняет аномальность. Видимо, мы столкнулись здесь с разными видами знания. Вероятно, именно это разделение имеют в виду исследователи, разграничивая знаниеи достоверность.Л. Виттенштейн в работе «О достоверности» говорит об абсолютно достоверных пропозициях, по отношению к которым сомнение или бессмысленно, или логически невозможно и которые не могут вводиться выражением я знаю.«Я знаю, что больной лежит здесь? Бессмыслица! Я сижу возле кровати больного и внимательно смотрю на него... Употребление выражения я знаюв ситуации непосредственного восприятия возможно только в одном случае — когда речь идет о философских проблемах знания. Я сижу в саду с философом, который всё время повторяет: “Я знаю, что это дерево”, указывая при этом на дерево рядом с нами. Проходит некто и слышит это, и я ему говорю: “Этот человек не сумасшедший, просто мы философствуем”» [Виттенштейн 1984, по: Дмитровская 1988: 167—169]. Знание и достоверность отличаются тем, что знание о чем-то можно иметь или не иметь и, в соответствии с этим, поступать то так, то этак- Я знал, что это ядовитые грибы, а он не знал и набрал их полную корзину.Знание приобретают—не сразу и не все, достоверное — очевидно изначально и для всех. Путаница этих понятий как раз и обыгрывается в анекдоте о сумасшедшем. Достоверное (то, что он человек, а не зерно) сумасшедший переводит в знание. Изменение своей позиции по этому вопросу он рассматривает как факт личной биографии, как свой переход от незнания к знанию,—тогда как куры не получили, как он опасается, этого нового знания и могут вести себя в соответствии с прежними знаниями о мире (например, о съедобности тех или иных окружающих предметов).

Еще один пример обыгрывания различия между знанием и достоверностью:

(4) [Разговор двух приятелей ]:—Почему ты, Клинков,—переворачиваясь на живот, с упреком сказал Подходцев,—не предупредил меня, что мы живем в России?

— Совсемуменя это из головы вон(А. Аверченко, Подходцев и двое других, ч. 1, VIII).