Русский язык в зеркале языковой игры

А написано ж внизу на наклейке,

Что, мол, «маде» в СССР, в маринаде,

В Ленинграде, рупь четыре копейки!

(А. Галич, О том, как Клим Петрович восстал...).

(18) Я подхожу до портье[гостиницы] и говорю ему ломаным языкам:

— Ейн шамбер-циммер, говорю, яволь?

Портье говорит:

— Батюшки-светы, никак иностранец к нам приперся.

И сам отвечает тоже ломаным языком:

— Яволь, яволь. Она, шамбер-циммер, безусловно яволь. Битте-дритте, сию минуту. Сейчас выберу номер, какой получше и где поменьше клопов(...)

— Яволь, говорю, битте-цурбитте. Несите, говорю, поскорей чемодан в мою ну-мерулю(М. Зощенко, История с переодеванием).

4. Особый интерес представляет в (18) наблюдение Зощенко, касающееся речи п о р т ь е: он, вслед за «иностранцем», тоже начинает говорить ломаным языком (проявление прагматического принципа кооперации?). Сходный пример приводится в комедии Карло Гольдони «Семья антиквария, или Свекровь и невестка» (пер. А. В. Амфитеатрова). Обманщик Арлекин задорого сбывает графу Ан-сельмо кучу хлама, выдавая его за антикварные редкости. При этом себя он выдаёт за заезжего армянина, хотя из армянского языка знает только «-янц», которым он и оканчивает каждое слово. Любопытно, что одураченный Ансельмо также переходит на «армянский язык» (цит. по: [Новиков 1989]):

(19) Ансельм о. Я если будянц еще~ еще редкостьянц, обязательно приносянц.

А р л е к и н .Да, да, приносянц, приходянц, обставьянц.

5.Особенно силен комический эффект в случаях,когда слово иностранного языка «русифицируется»: получает русское окончание или предлог, к нему присоединяется русская частица, оно вводится в типично русскую синтаксическую конструкцию — см. ниже (1)—(5), или же, наоборот, русское слово оформляется «на западный манер», например снабжается артиклем — (6)—(7):

(1) Это английская миса

Прежеманная] актриса Тут немецкая сидит,

С ней французик говорит

(И. Мятлев, Сенсации и замечания г-жи Курдюковой).

(2) Я знаю, что у них секретов много.

Поговорить бы с йогомтет-на-тет(В. Высоцкий, Про йогов).

(3) ...I вышел русский генерал-беженец на Плас де ла Конкорд, посмотрел по сторонам, глянул на небо, на площадь, на дома, на пеструю говорливую толпу, почесал переносицу и сказал с чувством:

— Всё это, конечно, хорошо, господа! Очень даже хорошо. А вот„ ке фер?Фер-то ке?[От фр. «que faire?»—что делать?] (Тэффи, «Ке фер?»).

(4) О’кэй-то нажми!(Из разговора работающих на компьютере).

(5) [В багажном отделении вокзала]: «Да что же вы,—говорю,—делаете, арапы?» Весовщик говорит. «Что пардон, то пардон! Извиняюсь/» (М. Зощенко, Голубая книга. Коварство).

(6) Берег весь кипит народом

Перед нашим пароходом,:

Де мамзель, де кавалье,

Де попы> дез офисье,

Де коляски, де кареты,

Де старушки, де кадеты,—

Одним словом, всякий сброд

(И. Мятлев, Сенсации и замечания г-жи Курдюковой).

(7) — Читаешь его[писателя Распрокислого] высокохудожественные рассказы, точно тряпку грязную сосешь. А мне что шлёпать?Я не этуаль из шато де-кабака!(В. Буренин, Литературные чтения...).

И в переписке, и в спонтанной речи охотно использовал немецкие слова, и особенно часто — галлицизмы, замечательный лингвист А. А. Реформатский, ср.: Аскольд und могила (ьм. Аскольдова могила:по типу Тристан und Изольда)', Получаю письма от элевов(примеры из: [Язык и личность 1989]).

Битекстуальность

1. Многие авторы любят играть не отдельными словами или сочетаниями слов, а целыми текстами. Простое соединение двух текстов (вполне нейтральных или даже поэтически-возвышенных!) может привести к двусмысленности и производить комический эффект: