Русский язык в зеркале языковой игры

В статье, посвященной «лингвистической демагогии», Т. М. Николаева описывает распространившуюся в последние годы манеру говорить на «они»: Мне звонили из «Союза композиторов»(хотя звонил один человек). Т. М. Николаева считает, что речь здесь идет «о непрестижном представителе престижной в целом корпорации» [Николаева 1988: 159]. Мне кажется, что ни сама корпорация, ни ее представитель не оцениваются с точки зрения престижности/непрестижности. Я могу, видимо, сказать: Мне звонили из ВЦП. Мартемьянов звонил,— хотя для меня как раз наоборот—учреждение непрестижно и неуважаемо, а его представитель — уважаем. Конструкция типа Мне звонили из ВЦПудобна в случае, если нет необходимости указывать, кто именно звонил. Употребляя ед. число (Мне звонил из ВЦПС)мы были бы вынуждены, иногда без всякой необходимости, расширить фразу, указав субъект действия (Мартемьянов,или: кто-то, или: один человеки т. п.). Конструкция Мне звонили из ВЦПсодержит еще один важный смысловой компонент, определяющий правила ее употребления: звонящий выступает как представитель данной организации, по делам организации. Поэтому (3) производит комический эффект. Аномальность уменьшается при замене мн. числа единственным: Мне шурин звонил из Думы (он там гардеробщиком работает)..

Мн. число существительных вместо единственного

Еще один интересный случай обыгрывания категории числа касается существительных. Неоднократно отмечалось (см., например, [Потебня [1886], [Арбатский 1972], [Крысин 1988], [Красильникова 1990]), что мн. число существительных может использоваться вместо единственного. Е. В. Красильникова приводит

много примеров подобного употребления, которые, на мой взгляд, делятся на две группы, принципиально различных: 1) Кто это кошельки раскидывает?(лежит один кошелек): 2) Вот люди ходят по «Пекином»(ресторан) / там по ипподро-мам.В первом примере речь идет об одном предмете, во втором — о нескольких (имена единичных общеизвестных предметов или лиц употребляются тут в значении: ‘предметы или лица типа X’). Для создания комического эффекта используется обычно второе из указанных употреблений. Именно о нем мы и будем говорить.

(1) [Опискин]: Что ж делали до сих пор все эти Пушкины, Лермонтовы, Бородины? Удивляюсь. Народ пляшет камаринского, эту апофеозу пьянства, а они воспевают какие-то незабудочки!(Ф. Достоевский, Село Степанчиково..., ч. 1, VII).

(2) — Что еще за параллель такая—смутно отзывался Митрич—Может, такой никакой параллели и вовсе нету. Этого мы не знаем. В гимназиях не обучались. Митрич говорил сущую правду. В гимназии он не обучался. Он окончил Пажеский корпус(И. Ильф — Е. Петров, Золотой теленок, XIII).

(3) Вот вы там все по Швейцариям ездите, а своего родного не замечаете(П. Романов, Русская душа).

Примеры такого типа дали основание А. А. Потебне [1886] говорить о множественном «несправедливого пристрастия». Сходную оценку дают Ю. Д. Апресян [1995: т. II, 142] и Е. В. Красильникова: «Мы можем констатировать характерную отрицательную окраску таких употреблений <...): недовольство, упрек, неприязненное, отчужденное отношение к факту, предмету, лицу, но иногда это просто шутливое “поддевание”» [Красильникова 1990: 85]. Настораживают два обстоятельства: 1) в некоторых из приводимых Красильниковой примеров «отрицательная окраска» описываемого не ощущается, ср.: Какой человек/ по Ленам где-то плавает(я увидел бы здесь скорее восхищение); 2) там, где «отрицательная окраска» есть, не создается ли она другими средствами: местоимениями всякий, там( всякие там «Мелодии»),общим смыслом высказывания? 3) описываемая конструкция возможна и в случае положительной оценки, ср.:

(4) — Господи, какая цивилизация! Виды эти, разные Везувии„ окрестности! Что ни шаг, то и окрестности!(А Чехов, В Париж!).

(5) —И вы, греки, хорошие(...) Ну~ вообще. Приятный такой народ. Классический. Маслины вот тоже. Периклы всякие(А. Аверченко, Дюжина ножей в спину революции).