Русский код. Беседы с героями современной культуры

Сергей Старостин: «Человек рождается в определенном месте, входит с ним в контакт и с течением времени получает массу разной информации от своих предков, от окружающего мира, пытается взаимодействовать с родным микрокосмосом. В этом тесном взаимодействии человек испокон веку трудился, создавал все необходимое для жизни. Однако само пространство подсказывало, что на одном тяжелом труде не протянешь – ты должен дополнить бытие чем-то, что поможет тебе выстоять, то есть творчеством. Все художественное, что создано людьми, рождено в естественных отношениях человека и природы, человека и малого социума».

О связи труда, творческого ремесла с искусством также говорили многие собеседники, в частности Михаил Пиотровский: «Искусство тоже отчасти ремесло, ну а дальше уже вдохновение. Оно не обязательно должно быть фигуративным. Оно может быть абстрактным, и вот вам, пожалуйста, вещи, которые вы держите в руках».

Увы, современное российское искусство не может пока похвастаться достижениями в высоких жанрах. Долгое время было принято считать, что сейчас не время для большого стиля, для пафоса и патетики, для понятий, исключающих постмодернистскую иронию. Русская история, русская победа, священный труд – понятия из этого ряда. Остается надеяться, что ситуация будет меняться в сторону здоровых ценностей и здоровой культуры.

2. Социальный ритуал

Отметив категории и темы, которые были близки нашим собеседникам в разговоре о русском культурном коде, перейдем к инструментальным вопросам. Как и где названные выше темы заявлены в культурной повестке? Как и где они работают или могут работать?

По нашему мнению, необходимо осмыслить или даже переосмыслить такое понятие, как социальный ритуал. В романтической богемной, равно как и в либеральной, среде принято высокомерно и уничижительно относиться к этому понятию. На самом деле поведение субъекта, имеющее целью подтверждение или повышение своего статуса при помощи культурных и художественных активностей, не всегда означает бесчувственность, исключительную прагматичность участников. Возможно, именно здорового отношения к современному искусству как к социальному ритуалу не хватает многим современникам, чьи взгляды и ценности близки традиционализму и патриотизму, а вот художественные вкусы зависли между шансоном и ностальгией по советской эстраде. И профессиональные художественные союзы, и государственные институции, ответственные за реализацию культурной политики, и независимые продюсеры должны осознать, что социальный ритуал, связанный с походом в филармонию, киномультиплекс или театр, может обслуживать как высокое искусство, так и профанированное, низкое, вредное для нации.

Для начала надо увидеть сложность этой картины, диалектику взаимоотношений чистого искусства и социального ритуала. Рассмотрим пример с театром как видом искусства и явлением современной культуры. И оценим, насколько необходимы тонкие настройки в вопросах планирования, продюсирования и подбора репертуара, если речь идет о культурной политике и культурном коде.

Для многих молодых и продвинутых потребителей, особенно в столицах, современный в отношении драматургии и технологий театр – это и есть современная культура. По статистике, публикуемой в открытых источниках, в России в театр ходит около пяти процентов населения. Часть этой аудитории инертна и консервативна в самом плохом смысле слова – она ориентируется не на репутацию театра или спектакля, не на мнение экспертов, а на имидж исполнителя главной роли – звезды телесериалов и на дешевый, коммерческий жанр.

Но есть и другая публика. Несмотря на ее малочисленность, особенно в сравнении с аудиторией телевидения и кино, она играет важнейшую роль в процессах, определяющих будущее страны. Если мы говорим об оформлении русского культурного кода, о его внедрении, надо увидеть эту аудиторию. Например, в приложении к аудитории Большого театра. Надо осознать, что далеко не все зрители Большого театра реально приобщены к эстетическому миру оперы и балета. Для значительной части зрителей поход в Большой театр – часть экскурсии в столицу или дань моде. Но это социально активная и платежеспособная публика! Значит, надо работать с этой стратой. Надо придумать, как изменить моду, как привлечь эту публику на спектакли, которые соответствовали бы тем категориям и ценностям, о которых говорили наши собеседники. Надо эти спектакли, имеющие отношение к русскому культурному коду, к актуальной, патриотической повестке, сделать такими же модными, престижными, как «Щелкунчик» в рождественские дни или как гастроли распиаренных западных оперных «звезд». Это вопрос и творческий, и маркетинговый, ни то, ни другое нельзя сбрасывать со счетов. Формирование нового социального ритуала будет настоящей победой русского искусства. Так, кстати, было и во времена «Могучей кучки», и в Серебряный век с его триумфом Дягилева, Станиславского и русского авангарда.