Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова

«Стихи Нелли, как брюсовская реакция на успех моих ранних стихов. Когда просиял Пастернак, Б<рюс>ов, как известно, стал подражать ему. На вечере женской поэзии Б<рюс>ов выступал против меня, – очевидно, в честь Адалис (см. воспоминания Цветаевой). Затем объявил Адалис нео-акмеисткой, как бы перешагнув через нас и объявив совершенно конченными» (С. 612); о фиктивной поэтессе см. нашу заметку «Нелли» (Эткиндовские чтения. II–III. СПб., 2006. С. 248–249); можно добавить, что как попытку имитации Ахматова могла рассматривать некоторые мотивы «Нелли»: Стихи Нелли с посвящением Валерия Брюсова. М., 1913. С. 11: «Здравствуй, вечер, тихий час любимый!» (название «Вечер»); С. 20: «Пруд синий – весь в искрах от солнца!» («Пруд лениво серебрится»); С. 28: «Кто ж из вас наденет мне, / С радостной улыбкой, ролики?» («Кто сегодня мне приснится / в пестрой сетке гамака?»); С. 39: «И вдруг раскрылись темные ворота, / Мы выплыли в широкий тихий пруд, / И с берега сказал нам тихо кто-то: / „Вот жизни новой праздничный приют!“» («Помню древние ворота / И конец пути – / Там со мною шедший кто-то / Мне сказал: „Прости…“» (стихотворение «Черная вилась дорога» напечатано в «Ниве», 1913, № 10). О Пастернаке см. у Ильи Эренбурга в автографе рецензии на сборник «Сестра моя жизнь»: «Я понимаю, почему в этот курорт (наз<ываемый> Пастернак) с равной охотой идут Маяковский, Брюсов, Ахматова» (Б. Пастернак: Pro et contra. Т. 1 / Сост. Е. В. Пастернак, М. А. Рашковская, А. Ю. Сергеева-Клятис. СПб., 2012. С. 985); ср. воспоминания о Брюсове в коктебельское лето 1924 года: «Увидев у меня „Темы и вариации“ Пастернака, обрадовался: „Тут около ста человек живут, все интеллигентные люди, а крупнейшего поэта России не знают; я бы чувствовал себя неловко, если бы не познакомился с этим огромным явлением нашей эпохи“. И целый вечер читал и разбирал стихи – как в студии. Обмолвился, что у него самого есть вариации на пушкинскую тему. Макс Волошин сейчас же: „Прочтите, они, вероятно, много интереснее“. Возмущенно ответил: „Нельзя чтение одного поэта перебивать другим. И потом – я только подражал Пастернаку, как робкий ученик, и подражал неудачно“. В устах большого мастера и старика это было прекрасно. И, уходя домой, резюмировал с иронической улыбкой: „Вряд ли кто-нибудь из них понял Пастернака, но уверяю Вас, что и сам Волошин до смерти будет кичиться Пастернаком как „модным“ поэтом. Но не все ли равно, каким путем придет то, что неизбежно должно придти. Всему новому трудно» (Сны и явь. Из альбома поэтессы Марии Шкапской / Публ. С. В. Шумихина // Субботник Независимой Газеты. 2001. 20 октября. № 32). Об Аделине Ефимовне Ефрон см. нашу заметку «Адалис»: «Я всем прощение дарую…»: Ахматовский сборник / Под ред. Д. Макфадьена и Н. И. Крайневой (UCLA Slavic Studies. New Series.Vol. V). М.; СПб., 2006. С. 493–497.

«Бальмонт и Брюсов сами завершили ими же начатое (хотя еще долго смущали провинциальных графоманов)» (С. 282). См. запись разговора в декабре 1961 года: «…вспоминает, как после приезда Бальмонта из эмиграции в десятых годах на него ополчился в печати Брюсов, Бальмонт заносчиво отвечал, и они так спорили о дележе поэтического престола, а „мы молча улыбались, потому что знали, что истинные любители стихов были уже за нас и подходило наше время“. („Мы“ – акмеисты, конечно)» (Гладков А. «Я не признаю историю без подробностей…» (Из дневниковых записей 1945–1973) / Предисл. и публ. С. В. Шумихина // In memoriam: Исторический сборник памяти А. И. Добкина. СПб.; Париж, 2000. С. 557); ср. утверждение хрониста-наблюдателя: «Война приблизила к нам Блока и Ахматову и удалила Брюсова и Бальмонта» (Оксенов И. Литературный год // Новый журнал для всех. 1916. № 1. С. 58). Речь у Ахматовой идет о статье «Право на работу» (Утро России. 1913. 18 августа), отвечающей на две рецензии Бальмонта: «Дело, конечно, не в том, что Бальмонт отнесся к моим книгам отрицательно: с таким отношением критики я встречался достаточно часто, и оно меня тревожит мало. К тому же и мне случалось высказываться резко отрицательно о многих книгах Бальмонта (последнего периода его деятельности). Года два назад я писал: „Бальмонт, конечно, уже сказал свое последнее слово; будет ли он писать еще или нет, уже не важно“ („Далекие и близкие“, стр. 106). Теперь Бальмонт пишет обо мне: „Можно опасаться, что Валерий Брюсов, как лирический поэт, близок к смерти“. Остается только сказать, что мы „поквитались“» (Брюсов В. Я. Среди стихов. С. 414–415).