Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова

Замечание об ученичестве Гумилева у Брюсова Ахматова встретила в 1965 году в диссертации Сэма Драйвера о ранней Ахматовой: «тупо повторять, что Г<умиле>в ученик Брюсова и подражатель де Лиля и Эредиа» (С. 639); «авторам диссертаций о Гумилеве, кот<орые> до сих пор пробавляются разговорами об ученичестве у Брюсова и подража<нии> Леконт де Лилю и Эредиа. И где это они видели, чтобы поэт с таким плачевным прошлым стал автором „Памяти“, „Шестого чувства“ и „Заблудившегося трамвая“, тончайшим ценителем стихов („Письма о русской поэзии“) и неизменным bestseller’ом, т. е. его книги стоят дороже всех остальных книг, их труднее всего достать» (С. 641) – ср. вскоре после чтения этой диссертации парижский разговор в июне 1965 года: «А. С. Б<лох> вернулся к Брюсову: „Но ведь и Гумилев ученик Брюсова, посвятил ему „Жемчуга“!» А. А. возмутилась: «Это вы уж меня спрашивайте, это при мне было. Это страшная Колина глупость, я ему уже тогда говорила. Но он обязательно хотел поступить как Бодлер, который посвятил Теофилю Готье свои „Fleurs du Mal“. Вот и Коля так сделал… Но чтобы он был учеником Брюсова, сидел подле него, это нет. Все суют Leconte de Lisle’я, Брюсова, но этим не объяснишь поэта „Памяти“ и „Заблудившегося трамвая“» (Струве Н. Восемь часов с Анной Ахматовой // Ахматова А. Сочинения. Т. 2. Мюнхен, 1968. С. 341). «Н. С. был гораздо меньше учеником Брюсова, чем, например, Пастернак Северянина» (Будыко М. И. Загадки истории. СПб., 1995. С. 373).

«…Не стоит походя называть Гумилева учеником Брюсова и подражателем Леконт де Лиля и Эредиа. Это неверно, тысячу раз сказано, затрогано такими ручками! Дешево, вульгарно… Лучше скажем, что Г<умиле>в поэт еще не прочитанный и человек еще не понятый. Теперь уже кто-то начинает догадываться, что автор „Огн<енного> столпа“ был визионер, пророк, фантаст. Его бешеное влияние на современную молодежь (в то время как Брюсов хуже, чем забыт)» (С. 625).

О своем отношении к Брюсову Ахматова высказывалась со времен Цеха поэтов: «Зенкевич вспоминал, что когда он в те дни впервые повстречался с Ахматовой, его поразила независимость ее суждений и ее убежденность в том, что поэзия есть нечто органичное. Мысль о Валерии Брюсове, ежедневно торжественно садящемся писать заданную порцию стихов, ее просто смешила» (Хейт А. Анна Ахматова: Поэтическое странствие / Пер. М. Тименчика. М., 1991. С. 36). В разговоре августа 1923 года с И. Н. Розановым и Н. К. Гудзием: «О нелюбви к Брюсову: „Ты – чьи руки“» (Богомолов Н. А. Книжный Петроград 1923 года: Доклад и дневниковые записи И. Н. Розанова // Русская литература. 2017. № 2. С. 162). К какому тексту Брюсова, в эротической кинесике которого руки играют заметную роль, предъявлена претензия, – убедительного толкования этой конспективной записи пока не обретено (см. также: Головкина А. И., Рубинчик О. Е. «…Вспомните… вашу современницу…» Анна Ахматова и Николай Гудзий // Вчені записки Таврійського національного університету імені В. І. Вернадського. Серія Філологія. Соціальні комунікації. 2018. Т. 29(68). № 2). «Объяснять это <…> предоставляется более удачливым комментаторам» (Марков В. Примечания // Бальмонт К. Д. Избранные стихотворения и поэмы = Bal’mont K. D. Ausgewahlte Versdichtungen / Auswahl, Vorwort und Kommentar von Vladimir Markov, Introduction by Rodney L. Patterson. München: Wilhelm Fink Verlag, 1975. S. 742).

Приведем некоторые из последующих высказываний.

Разговор 1936 года: «И про Брюсова: это не поэт <…>. Не поэт… (жест). Века и народы!.. Повторила: века и народы. И легко махнула рукой» (Зернова Р. На море и обратно. Иерусалим, 1998. С. 200).