Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова

Не ограничившись сообщением заглавия, Перцов постарался посвятить Белого в суть открытия, наметить линию идейной преемственности и представить свой труд как итог развития мировой философии в целом:

Другими словами дело здесь идет об окончательном самоопределении той последней философской науки, которая уже давно пробивалась более или менее ясно сквозь всю прежнюю философскую работу (особенно в немецком идеализме, у Шеллинга и у Гегеля, а также и в позитивизме, особенно у Конта). Неоглядно, и теперь видно, двигалась к ней и русская философия – отчасти даже у западников, еще яснее у славянофилов, вполне отчетливо у Чаадаева. Упоминаю это опять только ради того, чтобы не показаться Вам «не помнящим родства», случайным прохожим.

Через меня весь этот инкубационный процесс достиг лишь своего формального завершения. То, что было до сих пор только «хорошим разговором», иначе выливалось в неопределенную и одностороннюю форму (Вико, Конт, у нас Данилевский, Леонтьев), теперь имеет для себя вполне отчетливую формулировку.

Для обеих ветвей «новой науки» – статической (морфологической) и динамической (эмбриологической) получились две точные формулы: первая выраженная геометрической символизацией, и вторая – алгебраической.

Сейчас я занят первой (и важнейшей) частью. Я наметил ее изложение в 5 отдельных частях:

1) пневматологическая классификация искусства, 2) наука, 3) философия, 4) форма общественной жизни, 5) религиозного процесса. Все это – «Диадология»; вторая часть – «Историология» представляет особое целое.

Далее Перцов вкратце объяснил, почему в качестве собеседника и читателя ему важен именно Белый:

Вы спросите, и зачем я Вам все это пишу? Не потому, что именно в Ваших статьях (сборник «Символизм» и даже все другие) я нахожу яснее всего устремление к тем же целям. Насколько я знаю, из всех [нрзб.: истов[956]], в России пишущих, Вы всего ближе к миру этих идей, всего, так сказать «пневматологичнее»? Поэтому естественно с Вами первым и беседовать на эту тему.

Из дальнейшего текста письма выяснилось, что Перцов хотел от Белого не только взаимопонимания, но и помощи в публикации книги, точнее – ее части, которая к тому времени была, по-видимому, вчерне готова:

Кроме того, у меня и практическая задача, в которой, если написанное здесь Вас заинтересует, Вы вероятно не откажитесь мне помочь, хотя бы советом. Нужно печатать мою книгу, т. е. первый ее выпуск.

Подтверждая «практичность» своих намерений, Перцов раскрыл содержание планируемого издания и даже просчитал его объем:

1) Введение (системат<ическое> и историч<еское> положение пневматологии)

2) Основная формула (первая, морфологическая)

3) Общая система искусства

4) Формы отдельных искусств:

Всего тут будет листов 15 среднего размера (среднего размера в 36.000 букв)[957].