Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова

Sex Хлебникова. – По-видимому, здесь Эйзенштейн намечает для будущей разработки не столько вопрос секса в произведениях Хлебникова (подобные смыслы в его текстах едва уловимы, хотя любовная тема довольно частотна), сколько вопрос пола как такового. Ср. строку: «Но мне, с душой женомужа…» в первой редакции стихотворения «Крымское» (1908), а также строки: «Три девушки пытали: / Чи парень я, чи нет?..» из стихотворения «Собор грачей осенний…» (1919, 1922) (Хлебников В. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 1. М., 2000. С. 408; Т. 2. М., 2001. С. 56). См. также две редакции стихотворения про харьковское Оно (1916, 1918), где присутствует смысловое мерцание неотчетливости пола: мужского, женского или иного (Т. 1. С. 384, 431).

Близость Б и М очень правильно. – Мифология Эм представлена в Х плоскости «Зангези»:

…Эм ворвалось в владения Бэ, чтоб не бояться его, выполняя долг победы. Это войска пехотные Эм размололи глыбу объема невозможного… на муку, на муравьиные ноши, из дерева сделали мох и мураву, из орла муху, из слона мышь и стадо мурашей – и целое стало мукой бесконечно малых частей. Это пришло Эм, молот великого <…>. К Эм, этой северной звезде человечества, этому стожару всех стогов веры, – наши пути.

Прекрасно R вытвердевающее из L. <…> Очень верно: Л—Р и К—Г. – Примечательно, что хлебниковское приписывание буквам алфавита разнообразных значений (движения, цвета, вкуса, тяжести, etc) Эйзенштейн характеризует как нечто вторичное, эпигонское – «мистические разбеги стилизаторства». Однако при этом он аттестует словами «прекрасно» и «очень верно» ключевые в «Зангези» оппозиции Р/Л и К/Г (это одни из первоэлементов «звездного языка» Хлебникова, но и акронимы реальных политических акторов Революции и Гражданской войны). Мифология Эр, Эль, Ка и Гэ наиболее концентрировано развернута в V, VII, VIII и XII плоскостях сверхповести «Зангези». См., например:

Верующие. Спой нам самовитые песни! Расскажи нам о Эль! Прочти на заумной речи. Расскажи про наше страшное время словами Азбуки! Чтобы мы не увидели войну людей, шашек Азбуки, а услышали стук длинных копий Азбуки. Сечу противников: Эр и Эль, Ка и Гэ!..

. . . . . . . . . . . . . . . .

…умерли Рюрики и Романовы, / Пали Каледины, Крымовы, Корниловы и Колчаки…

. . . . . . . . . . . . . . . .

Эр в руках Эля!..

. . . . . . . . . . . . . . . .

Словарь только слов Эля…

. . . . . . . . . . . . . . . .

Но Эль настало – Эр упало…

. . . . . . . . . . . . . . . .

Вздор, что Каледин убит и Колчак, что выстрел звучал, / Это Ка замолчало, Ка отступило, рухнуло наземь…

. . . . . . . . . . . . . . . .

Какие борцы схватились и борются за тучами? Свалка Гэ и Эр, Эль и Ка! Одни хрипят, три трупа, Эль одно…

Однако во фразе Эйзенштейна «Прекрасно R вытвердевающее из L» – происходит инверсия хлебниковской мысли (ведь в текстах Велимира именно Эль (L) опрокидывает Эр (R), а не наоборот – под эти инициалы нагляднее всего подставить Ленина и династию Романовых). Есть основания предположить, что Эйзенштейн спроецировал R и L в том числе на некие реалии собственной биографии. Много позже пара R и L вновь возникнет в мемуарах Эйзенштейна – в черновике главки «Катеринки», написанной летом 1946 года. В этой главке он в завуалированной форме говорит о двух своих влюбленностях в Катринку и Катлинку (речь, по-видимому, об именах Екатерина и Кэтлин). Примечательно, что тексту предпослан квази-эпиграф из Хлебникова:

Эпиграф из Хлебникова:

И воры стали волами

(или в этом роде

о переходе «Р» в «Л»)