Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова

Можно вспомнить и еще одно тихоновское стихотворение, тоже военное, с аналогичным мотивом: «Товарищ ругался беззлобно, / Свистел я, чтоб ночь превозмочь…» («Базара пустынные камни…»; 85) Эта «беззлобная ругань» и «свист» контрастно звучат посреди чуть ли не апокалиптической картины: «Как будто чума пировала / И пеплом засыпала пир». Вот и визборовский лирический герой старается противопоставить нечто позитивное безрадостной обстановке: «Я надеюсь еще на счастливую жизнь, / Если это, конечно, в природе возможно» (последняя строка становится рефреном песни).

Это можно было бы счесть случайным совпадением, если бы не еще одна перекличка двух произведений. У Визбора читаем: «Перед нами в снегах лесотундра лежит, / Медицинская лошадь бредет осторожно. <…> Так и еду я к вам в этих грустных санях…». О какой войне пишет Визбор? Логично предположить, что о Великой Отечественной, о которой он писал не раз. Конечно, эта война коснулась лесотундры (на Кольском полуострове шли боевые действия), и лошади в медсанбатах использовались, но очень уж не характерный для литературы и кинематографа о войне антураж поэт использует.

Не тихоновским ли стихотворением он подсказан? В финальном четверостишии «Раненого» читаем: «Двуколка прыгала в ночной прохладе, / Шумя, бежала черная страна». Кстати, и в процитированном выше стихотворении «Базара пустынные камни…» тоже есть похожий мотив – даже более резкий, ибо там лошадь уже не «медицинская», а похоронная: «И мертвый солдат на телеге / Тяжелой рукой шевельнул». Оба стихотворения написаны Тихоновым в 1916 или 1917 году – стало быть, отражают военные впечатления Первой мировой. Воевал же молодой поэт, как мы уже говорили, в Прибалтике. Это, конечно, не лесотундра, но сравнительно северный край, в восприятии читателей тихоновской поэзии заострявший ощущение «северной» суровости и мужества его героев. «Лесотундра» же появилась у Визбора, скорее всего, потому, что он сам служил в армии на Севере, в Кандалакше, и лесотундра была хорошо ему знакома. Так реальные биографические воспоминания могли переплестись с литературными впечатлениями, а вывел поэта этот синтез в конце концов к полуиронически звучащей любовной теме, в стихотворении Тихонова отсутствовавшей: «Я хочу, чтобы вы не забыли меня, / Если это, конечно, в природе возможно».

Н. А. Богомолов предполагает, что литературным источником строк «Уже изготовлены пули, / Что мимо тебя просвистят» из песни Визбора 1962 года «Спокойно, дружище, спокойно!..» (1, 94) было стихотворение Гумилева «Рабочий»: «Пуля, им отлитая, отыщет / Грудь мою, она пришла за мной» (и далее)[1506]. Эту убедительную версию мы дополнили своим наблюдением: похожий мотив есть и в армейском стихотворении Визбора «Сделана в дымных больших городах…» (1957)[1507].

Но Визбор мог помнить и стихотворение Тихонова «Атака под Роденпойсом», где есть строки, близкие по смыслу гумилевским:

И там, где лес снаряды гнули,
Я придержал коня.
Других кругом искали пули,
Но не меня (84).

Вообще молодой Тихонов во многом идет за Гумилёвым: «адамизм» последнего ему явно близок[1508]. Но в данном случае строки Тихонова по смыслу даже ближе Визбору, чем строки Гумилева: и у Тихонова, и у Визбора пули минуют лирического героя («других кругом искали пули, но не меня»; «мимо тебя просвистят»), между тем как у Гумилева гибель его предопределена («пуля, им отлитая, отыщет грудь мою»). Но повод обратиться к стихотворению «Атака под Роденпойсом» у нас еще будет.

К стихотворению Тихонова «Смерть друга» восходит, по нашему мнению, мотив поиска погибшего в песне Визбора «Серега Санин» (1965). «Я свежий труп ищу в траве, / Я свежий труп ищу» (86), – читаем у Тихонова. Этим строкам соответствуют следующие строки Визбора:

Два дня искали мы в тайге капот и крылья,
Два дня искали мы Серегу.
А он чуть-чуть не долетел, совсем немного,
Не дотянул он до посадочных огней (1, 154).

Судя по двум последним стихам приведенной цитаты из «Сереги Санина», тело погибшего пилота все-таки нашли – как нашел тело своего друга лирический герой Тихонова:

Земля одна и смерть одна,
Но почему я стал?
Мне голова его видна
И темных губ овал.

Заметим, что оба поэта пользуются повтором, эмоционально усиливающим лирическую ситуацию («ищу… ищу»; «искали… искали»).

И еще об авиационных мотивах. Отголоски тихоновской «Баллады о синем пакете» слышатся нам в написанной для фильма «И ты увидишь небо» песне Визбора «Деревянный самолет» (1978, муз. В. Берковского). Герой «Баллады…» должен доставить в Москву пакет с донесением. По ходу лирического сюжета нарастают и динамика действия, и его напряжение. Сначала человек бежит, затем скачет на коне, едет на поезде и, наконец, летит самолетом: