Русский модернизм и его наследие: Коллективная монография в честь 70-летия Н. А. Богомолова

История конфликта между «Континентом» и «Синтаксисом» была предметом нашей подробной статьи (на которую О. Матич дает сноску на с. 326)[1522]. Действительно, Синявский, М. Розанова-Синявская и И. Голомшток участвовали в создании первых номеров «Континента», но затем вышли из состава редакции. Однако говорить о «перерождении советской редакторской манеры» в деятельности «Континента» по меньшей мере странно: вместе с Максимовым журнал много лет выпускали Наталья Горбаневская и Василий Бетаки, в редколлегию издания входили Иосиф Бродский и Наум Коржавин, Эжен Ионеско и Милош Кундера, Александр Шмеман и Эрнст Неизвестный. «Континент» был ведущим журналом «третьей волны» русской эмиграции, издавался ежеквартально, имел огромный авторитет и широкий круг читателей.

Представители «третьей волны» эмиграции издавали еще целый ряд интересных и хорошо известных журналов – «Время и мы» В. Перельмана, «Стрелец» А. Глезера, «Эхо» В. Марамзина и А. Хвостенко, «22» Р. Нудельмана и А. Воронеля. Все это были издания демократической направленности, их редакторы не усматривали в деятельности Максимова проявлений «советской редакторской манеры» и охотно сотрудничали с ним. Нам представляется важным вернуться к причинам конфликта между «Континентом» и «Синтаксисом», опираясь в том числе и на переписку Максимова с Солженицыным.

По воспоминаниям М. Розановой-Синявской, 3 марта 1974 года (через два дня после своей вынужденной эмиграции) Максимов уже был в доме Синявских в предместье Парижа и сразу же сообщил: «Ну вот. Я начинаю издавать журнал. Есть деньги. Я приглашаю вас работать вместе. Мы издадим журнал под тремя именами: Вы, Андрей Донатович, я и Пахман[1523]. Вот под тремя именами будет журнал»[1524].

Журнал «Континент» начал выходить осенью 1974 года и впервые появился на книжной ярмарке во Франкфурте-на-Майне. Название было предложено Солженицыным и предполагало, что издание будет посвящено не только жизни в СССР, но и ситуации в странах Восточной Европы. Солженицын оказал существенную поддержку Максимову в период создания журнала: дал письмо-поручительство Акселю Шпрингеру – крупному немецкому медиамагнату, на средства которого и издавался в дальнейшем «Континент». Посылая приветствие первому номеру издания, Солженицын в частном письме Максимову от 1 июня 1974 года выражал осторожные сомнения: «Допускаю с возможной горечью, что пожелания мои не сбудутся: среди перечисленных Вами сотрудников есть такие, кто обещают суету, теребленье и эгоизм. Очень жаль, если задергают журнал (как третья эмиграция успевает уже в других местах), отведут его от крупного исторического шага»[1525].

Первые четыре номера «Континента» были подготовлены при активном участии супругов Синявских, а также их друга Игоря Голомштока. Под именем Абрам Терц Синявский опубликовал в журнале три критических очерка: «Литературный процесс в России» (1974, № 1), «Памяти павших: Аркадий Белинков (1974, № 2), «Люди и звери» [О Г. Владимове] (1975, № 3). Статья «Литературный процесс в России» вызвала бурю негодования в среде русской эмиграции. Печально известное сопоставление «Россия – Сука» (возникшее в контексте разговора о вынужденном еврейском исходе из России) Синявскому-Терцу не простили уже никогда, а сам он реакцию эмигрантской среды на собственные тексты (прежде всего «Прогулки с Пушкиным») назвал впоследствии «вторым судом над Абрамом Терцем». Максимов против публикаций Синявского в «Континенте» не имел никаких возражений, был настроен на плодотворное сотрудничество.

Вскоре после эмиграции из СССР в редколлегию «Континента» вошли Наум Коржавин и Александр Галич, Владимир Буковский и Эрнст Неизвестный. Бессменным членом редколлегии на протяжении всех лет издания журнала оставался Иосиф Бродский. Виктор Некрасов был заместителем главного редактора вплоть до 1982 года, затем на этом посту его сменила Наталья Горбаневская. Всеми, кто имел отношение к изданию «Континента», владело ощущение общей, чрезвычайно важной и судьбоносной задачи.

В 1975 году Владимир Максимов писал Роману Гулю от имени этого коллективного, сплоченного «мы»: