Русский морок

— Никогда. Я хорошо знаю французов, я там родилась и много лет прожила, поэтому знаю их моральный срез характера.

— Мы не совсем французы. Мы больше германцы! — отпарировала Хассманн.

— Так, тем более! — Каштан достала сигареты «Житан» и закурила. — Немцы более трепетно относятся к таким моральным категориям, как война и мир, жизнь и смерть!

Николь молчала, обдумывая слова Каштан, потом тряхнула головой и заявила, старательно подбирая слова:

— Мой папа, передавая свои бумаги, сказал примерно так: эти исследования начали русские, но остановились и отступились, решив, что это научный тупик, а он нисколько не сомневался в правильности этого пути и смог преодолеть все трудности. Это исследование больше принадлежит русским, чем ему, да и в долгу он перед Советами. Вот так он сказал. — Николь внимательно следила за реакцией Доры Георгиевны, как та поняла, это были искренние внутренние слова и чувства.

— Знаю, хорошо знаю об этом! — Каштан, не задумываясь, рассказала Николь о молодом обер-лейтенанте Хассманне, маленьком еврейском мальчике, о войне. Та слушала, не перебивая, попросила даже сигарету.

Когда они вышли из кабинета, то увидели вдалеке Гелия Федоровича, который стоял, окруженный студентами. Они попрощались. Каштан уносила в блокноте два адреса Николь. Один из них был в Каннах, где проживала вся семья, в том числе и Фернан. Второй адрес, как бы временный, в Мюнхене, где она через год должна была окончить институт.

Дора Георгиевна даже не удивилась, насколько легко пошла на контакт Николь, и, как женщина, Каштан уловила ее особое отношение к Кротову, возможно, это и было основной причиной, однако она отложила решение вопроса о Николь Хассманн на будущее.

Кротов вошел в вестибюль гостиницы и начал подниматься по лестнице. До встречи оставалось несколько минут. Разгоняев предупредил его, что полковник из Москвы хочет только познакомиться с ним, однако Геннадий отдавал себе отчет в том, что этот «просто разговор» на языке гэбистов может означать что угодно.

Пройдя по коридору, он остановился перед дверью, тихо стукнул и вошел в номер, опешив при входе. В центре комнаты за круглым столом сидели четверо мужчин с картами в руках, было сильно накурено, и стоял сильный запах алкоголя.

Все повернулись к нему, а один, который стоял около серванта, быстро подскочил к нему.

— Вы от Шени? — спросил он, прикрывая рот ладонью, у него плохо было с произношением, не хватало передних зубов.

— Да! Не понял! — недоумевая, ответил Кротов, хотя начинал понимать, что здесь что-то не то.

— Ну, от Шемена! — Кротов понял, что тот пытался выговорить слово Семен! — Покажите деньги! — снова прошепелявил беззубый.

Кротов послушно залез в карман и вытащил два червонца и несколько пятирублевок.

— Это чего такое! — беззубый, наливаясь злостью, ткнул в ладонь Геннадия. — Ты куда пришел, парень? Тебе что, не говорили?

— Чего не говорили? — спросил Кротов, уже окончательно поняв, что промахнулся и попал не туда. — Слушайте, я, кажется, не туда попал! Прошу меня извинить! — и начал было движение к двери, но беззубый вцепился в плечо и не отпускал.

— Да ты чего, парень! Мы не можем тебя отпустить. Все, раз попал, значит, будешь сидеть здесь, пока мы не закончим.

Кротов понял, что попал на закрытую, крупную игру в карты. «Катран»! Так «каталы» называют игровую площадку! — пронеслось в голове у Кротова. — Слышал, что если кто случайный попадает, живым не выходит!» У Геннадия все похолодело внутри.

— Где охрана? — внятно спросил один из игроков. — Что за черт! Они, что, снова в буфете!

Геннадий дернулся, рукой сбил со своего плеча вцепившегося беззубого и выскочил в коридор, оглянувшись на дверь. Он понял, что зайдя в гостиницу, так сильно отвлекся в своих мыслях, что вместо 252-го номера забрел в 225-й.

Беззубый выскочил за ним и рванул в сторону буфета, куда ушли охранники «катрана». Кротов стремительно помчался дальше по коридору к 252-му номеру, стукнул в дверь и остановился в нерешительности, когда ему открыла дверь Каштан.

— Извините, я снова не туда попал! — начал было он, уже в панике, досадуя на себя за всю эту непонятную ситуацию.

— Кротов? — спросила Дора Георгиевна, отступая вглубь номера. — Проходите, я жду вас. Немного опоздали.

— Не то слово! Меня убивать там собрались!

— Что за ерунду вы несете!

— Ошибся дверью и случайно нарвался на «катран», а там разговор короткий! Сейчас они будут рваться сюда!

Кротов не ошибся, раздался громкий стук в дверь, и послышались угрожающие голоса.

— Слушайте, Кротов, а вы не могли прийти ко мне без вот таких излишеств! — воскликнула Каштан, метнувшись в комнату и достав браунинг.

Открыла дверь, держа пистолет за спиной, и спросила громко по-французски. Там образовалась пауза. Кротов выглянул в коридор. Каштан держала на прицеле от бедра двух мордастых парней, вероятно, охранников, которые недоуменно хлопали глазами. Чего-чего, а француженку, да еще с «волыной», они никак не ожидали увидеть.

Подбежал беззубый и, улыбаясь, сказал:

— Извините! Извините! — грубо ткнув своих охранников в спину.