Русский романтизм

мовщины", указывая на то, что истинные знатоки, — не только

приверженцы классицизма, но и „ультра-натуральный поэт,

баснописец Крылов", — относятся к нему отрицательно. „Мело-

драма появилась в Париже, в конце 20-х годов, с ядом и кин-

жалами, с трескучими эффектами, с напыщенными фразами*

и русские переводчики кинулись опрометью переводить эту

бульварную дребедень, а русская публика неистово ей апло-

дировала" 2).

Сюжет — убийство жены или возлюбленной из ревности,

основанием для которой служит какой нибудь забытый пред-

мет, настолько популярен в это время, что в 1837 г. по-

является драма Ивельева 3): „Владимир Влонский", поразительно

совпадающая с „Маскарадом", не только в основных ситуа-

циях, но даже в целом ряде текстуально близких MecTi Но

о заимствовании можно было бы говорить лишь в том случае,

если бы нашлись свидетельства, что автор „Влонского" знал

драму Лермонтова до появления ее в печати.

Владимир Влонский ревнует свою жену Ольгу, кроткое

нежное существо, чрезвычайно напоминающее Нину, — к Моло-

динцеву. Но ревность эта не имеет никаких оснований.

У Ольги неожиданно пропадает обручальное кольцо (I д.). В то

же время Молодинцев получает вместе с письмом от „не-

известной дамы" загадочное обручальное кольцо (Д. II). Раз-

витие подозрений Влонского происходит на маскараде (III д.).

1) Матерьялы для дальнейших сопоставлений взяты мною, по большей

части, из богатой коллекции русских пьес 30 — 40-х гг., собранной в Россий-

ском Театральном музее имени А. А. Б а х р у ш и н а в Москве. Пользуюсь

случаем выразить администрации Музея свою признательность за содействие

и помощь мне в моей работе.

2) „Хроника Петерб., театр." ч. I, стр. 17.

8) Псевдоним И. Е. Великопольского — о нем см. работу Б. Л. Модза-

л е в с к о г о в сб^онике: „Памяти Л. Н. Майкова", 1902 г.

Он ревниво следит за каждым шагом Ольги, чрезвычайно на-

поминая Арбенина, наблюдающего на балу за Ниной. Фоном

действия также является толпа гостей. Во время бала с улицы

доносится траурный марш—хоронят генерала. Ольга — в обмо-

роке: это осуществление первой части ее сна, о котором она

разсказывает в I действии дядюшке (она видела мужа, кого то

в белом, слышала запах ладана. „Вдруг Владимир исчез и за-

играл оркестр — так дико. По лицу моему прошло что то ледя-

ное. Вдруг появилась мать, смотрящая на меня с улыбкой,

и слеза ее капнула мне на руку"). Ольга уезжает с бала. Вла-

димир замечает отсутствие Молодинцева и подозрение его

растет. Новым доказательством является странное поведение

Ольги, которое объясняется, однако, припадком лунатизма

(Д. III, сц. 2). Владимир решает убить ее (как и Арбенин). Сцена

обвинения построена по типу аналогичных сцен в „Отелло"

и „Коварство и Любовь". Некоторые места почти тексту-

ально близки „Маскараду". В л.: „Муж обиженный выходит из

всех законов, может посягнуть на все" Ольга: „Вот убей,

я невинна". В лад.: „Притворство" (IV д.). В „Маскараде": —

Арбенин: „Закона я на месть свою не призову" (I д.). Нина:

„Я умираю, но невинно". Ар бен.: „Ложь" (III д.). Слова

Ольги: „какие страшные глаза", напоминают слова Нины

в подобный момент: „не подходи, о, как ты страшен" — или

„о, смерть в твоих глазах". Окончательным доказательством

для Владимира является обручальное кольцо на руке пришед-

шего проститься, по случаю отъезда, Молодинцева. „С сума-

сшедшим хохотом" Владимир восклицает: ха, ха, ха женщина! —

и уходит. Невинность Ольги обнаружена, но поздно. Владимир

застрелился, и она умирает у его трупа. В заключение по-

является графиня — мать, осуществляя до конца ее пророческий

сон. Пьеса очень несовершенна в драматическом отношении.

Неизвестная дама с кольцом напоминает разрушенную роль

баронессы, но она не является здесь двигателем действия, точно

так же, как и кольцо, — основная нить — не связывает две ли-

нии в общий узел, потому что Владимир — ревнивый муж еще

до завязки. Многие вплетающиеся сюда мотивы напоминают

драму Лермонтова. Маскарад, как фон, мотив картежной игры

в лице мошенника — Двойкина, фигура матери, обрамляющая

всю драму, подобно Неизвестному в „Маскараде", и исполняю-

щая в ней роль судьбы. Пьеса написана также стихами и со-

состоит из 4-х действий, делящихся на сцены.

Тот же сюжет находим у популярного в эту эпоху Дюма-

отца, которого переводил для русской сцены Каратыгин,

в драме „Генрих III и его двор" В политическую интригу

вплетена драма ревности. Для осуществления своих диплома-

тических планов Екатерина Медичи стремится поссорить гер-

цога Гиза с Сен-Мегреном, влюбленным в его жену 1). С этой

целью она возбуждает подозрения герцога, приводит его на