Читаем Русский романтизм полностью

моря житейского," ч. 1 и 2, М. 1849; Г р е ч Н., Соч., ч. 1 и 2, С1ТБ 1833;

1361

вой чарует взор и душу, „как совершенство, идеал" *) (16—17

стр.). Слово „красавица" недостаточно выразительно для

характеристики женской внешности. Кукольник подчеркивает,

что героиню его рассказа „Максим Созонтович Березовский"

нельзя назвать красавицей, „потому что этого пошлого на-

звания было бы мало" (т. 2., стр. 391). Красота женщины по-

вергает ниц тех, кто ее созерцает: все во внешности краса-

вицы — говорит герой романа Кукольника — вызывало в нем

„благоговение", и он перед ней „невольно преклонил колена"

(„Альф и Альдона", 109).

„В изумлении, в благоговении повергнулся юноша к ногам

гордой красавицы" (Гоголь) Волынский „весь был у ног"

Мариорицы („Лед. дом" Лажечникова). Герой повести Камен-

ского „готов броситься к стопам незнакомки" („Искат.

сильн. ощущ.", ч. II, 43 стр.). Красавица ослепляет — она

действует, как слишком резкий свет. Герой Кукольника,

увидя красавицу, „присел как то, понизился и з а ж му

?ился" („Максим Созонтович Березовский", 391). В „Вие"

оголя бурсак, увидя в гробу героиню, „не мог не заж-

мурить, несколько вздрогнувши, своих глаз: такая страшная,

сверкающая красота". Красота заставляет героя остолбенеть.

Волынский, „пожирая глазами" „Мариорицу", „стоял, как

вкопанный". При виде красавицы люди теряют дар речи: так,

появление героини „Корделии" Кукольника произвело такое

впечатление, что все „глядели с умилением, благоговейно,

б е з м о л в н о , многие со слезами" (стр.116, т. 2). На героиню

одной из повестей Жуковой смотрят в том немом удивлении,

которое наслаждается молча" (стр. 83). Небывалая красота

заставляет одного из действующих лиц повести „Лейтенант

Белозор" Марлинского сказать, что он „загляделся" и „за-

Г а н Е. А., Поли. собр. соч. СПБ. 1905; Жукова М., Повести, 2 т.

СПБ 1840; К а м е н с к и й П., „Искатель сильных ощущений", 3 ч.,

СПБ 1839; К а л а ш н и к о в И., „Изгнанники", пов. СПБ. 1834; Кудряв-

це в П. Н. (Нестроев), Повести и рассказы, 2 ч. М. 1860; Кукольник

Н. В., Соч., СПБ. 1851 — 1853, тт. 1—3, 7 и 10; Марлинский, Собр.

соч.. изд. 3-е, СПБ. 1838—1840; 12 т.; Марков М., „Мечты и были" 3 ч.,

СПБ. 1838; П а в л о в Н., Новые повести, СПБ, 1839; П о л е в о й Н. „Абба-

д о на4" ром. 4 т. М. 1834; П о г о д и н — Повести, 1832. П о г о р е л ь с к и й А.,

Соч. 2 т., СПБ, 1853; О д о е в с к и й П., Соч., 3 ч., СПБ, 1844; Сенковский,

Собр. соч.. 9 т., СПБ. 1858—1859; С о л л о г у б В., Соч. 5 т., СПБ, 1855—

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дракула
Дракула

Настоящее издание является попыткой воссоздания сложного и противоречивого портрета валашского правителя Влада Басараба, овеянный мрачной славой образ которого был положен ирландским писателем Брэмом Стокером в основу его знаменитого «Дракулы» (1897). Именно этим соображением продиктован состав книги, включающий в себя, наряду с новым переводом романа, не вошедшую в канонический текст главу «Гость Дракулы», а также письменные свидетельства двух современников патологически жестокого валашского господаря: анонимного русского автора (предположительно влиятельного царского дипломата Ф. Курицына) и австрийского миннезингера М. Бехайма.Серьезный научный аппарат — статьи известных отечественных филологов, обстоятельные примечания и фрагменты фундаментального труда Р. Флореску и Р. Макнелли «В поисках Дракулы» — выгодно отличает этот оригинальный историко-литературный проект от сугубо коммерческих изданий. Редакция полагает, что российский читатель по достоинству оценит новый, выполненный доктором филологических наук Т. Красавченко перевод легендарного произведения, которое сам автор, близкий к кругу ордена Золотая Заря, отнюдь не считал классическим «романом ужасов» — скорее сложной системой оккультных символов, таящих сокровенный смысл истории о зловещем вампире.

Брэм Стокер , Владимир Львович Гопман , Михаил Павлович Одесский , Михаэль Бехайм , Фотина Морозова

Фантастика / Ужасы и мистика / Литературоведение