Русский романтизм

светится насквозь при серебряном месяце" (Гоголь, „Май-

ская ночь"). Эта бесплотность красавиц усиливается их

нарядом: он прозрачен, „как облако", „как туман" (Жукова,

„Падающая звезда", ч. II, стр. 67), как пена" (Вельтман,

„Приключен., почерпнут, из моря жит.", ч. I., стр. 21). Одежда

настолько легка и прозрачна, что кажется „вытканной ветром

юга из облаков и лучей" (Марлинский, „Месть", ч. XII, стр. 69).

Газ, вуали, белые или дымчатые, небрежно наброшенные, цветы,

пробивающиеся сквозь „снег газа", венки — вот аксессуары

костюма женщин, придающие им воздушность и прозрачность

ангелов и приближающие их к пери, русалкам и наядам^

1361

Выражение лица женщины-ангела отражает ее прекрасную,

чистую, кроткую, святую душу, лицо ее „осенено глубокою

тайною грустью" (Кукольник, „Эвелина де Вальероль"; стр. 112)

„святым спокойствием", „пленительным выражением" (Пого-

рельский, „Монастырка", 85). Глаза героини, иногда увлаж-

ненные слезами и воздетые к небу в молитвенном экстазе,

тоже отражают „богоподобную душу" (Гоголь, т. 6, стр. 64),

„чистое небо" души, „ангельскую невинность" (Погорельский,

„Двойник", 91). У- женщины улыбка „неземная", „неизъяснимо

добрая", „кроткая", „меланхолическая". У героини „Падающей

звезды" Жуковой „во взоре, устремленном к небесам, горел

тихий огонь чувства" (ч. II, стр. 167). У Ольги из „Теофании

Аббиаджио" Ган, „ресницы, еще влажные от слез и глаза,

тоскливо опущенные к земле, как бы от усталости стремиться

к недостижимым небесам, уподобляли ее отверженной Пери",

вся внешность ее проникнута детской простотой и задумчи-

востью, кротостью и добротой; она трогает и пленяет „душу

каждого, кому хоть раз явится на-яву" (стр. 481—82). В другом

месте во внешности этой же героини автор отмечает, что голу-

бые большие ее глаза так прозрачны, „что, казалось, душа

светилась сквозь них", а в неуловимо нежных чертах ее „вы-

ражение доброты, кротости и того, вчуже отрадного, святого

спокрйствия, которое мы видим только в ясных небесах и на

лицах спящих младенцев" (стр. 496). Лицо красавицы часто

изображается вдохновенным:

Вид Нины, свыше вдохновенной,

И величав и кроток был.

(Шахова, стр. 126).

У Ольги (Лермонтов, „Вадим") „лицо в д о х н о в е н н о е",

прекрасное..." У Элеоноры в „Аббадонне" Полевого „выра-

жение какого то вдохновенного чувства во взоре" (стр. 120).

Писатели 30-х годов часто отмечают позу женщины-

ангела. Она обычно на коленях, в молитвенном экстазе.

В таком положении, подчеркивающем ее небесность, поражает

она героя романа. Энский из „Искателя сильных ощущений"