Русский романтизм

один момент — развязка, при чем портрет и диалог*— средство

его оформления; читатель, исходя из развязки, может восста-

новить все предшествующее действие—всю несложную любов-

ную историю Акулины и Виктора. В рассказе „Мой сосед

Радилов" подобная же свернутая сюжетная форма. Намеки на

Цитаты из „Трех встреч" приводятся по изд. Маркса.

1361

отношения Радилова и Ольги даны в портретах отчасти Ра-

дилова, а главным образом Ольги. „Она глядела спокойно и

равнодушно, как человек, который отдыхает от большого

счастья или большой тревоги" (стр. 56). Значительным пока-

залось рассказчику выражение ее лица, когда Радилов заго-

ворил о своей покойной жене. „Ввек мне не забыть выраже-

ния ее лица" (стр. 5?), замечает он, и выражение это стано-

вится ему понятным лишь после того, как он узнает, что Ра-

дилов уехал со своей золовкой...

Форма Если портретная форма развертывания сю-

портрета жета объясняется тем, что между читателем и

героями рассказа стоит рассказчик, сообщающий лишь то, что

находится в поле его наблюдений, то и самая манера портрета,

которой пользуется Тургенев, строя сюжетное действие,

обусловлена рассказом от первого лица.

Портреты „Трех встреч" — эмоционально-психологические.

Психологизм их в том, что отмечаются не физические черты

внешности, их очень немного, а выражение лица, по которому

рассказчик, а вместе с ним и читатель, судит о развитии

страсти. Стыдливая нега в склонении стана незнакомки,

ласка—в ее голосе, в торопливом звонком шопоте во время

встречи в Сорренто; страстное блаженство, под бременем

которого склонилась она при второй встрече, и „что то до тога

безнадежно-горестное" в позе на маскараде — вот те детали,

которые отмечаются рассказчиком во внешности героини.

Самодовольство, недостаточная умиленность незнакомца, когда

его видит рассказчик вместе с героиней; самоуверенность

и дерзкая усмешка, когда он на маскараде узнает ее под до-

мино,—вот что привлекает внимание рассказчика в портрете

героя.

Женский портрет „Трех встреч14 заключает много характер-

ных для Тургенева черточек, которые он обычно вводит

в образ женщины, охваченной страстью. Героиню „Трех

встреч" он дважды показывает в окне, подобно Варе („Андрей

Колосов"), Зинаиде („Первая любовь"), Джемме („Вешние

воды"). Он изображает ее и незнакомца, едущими верхом

„тихо, молча, держа друг друга за руки" (стр. 252); впослед-

ствии он повторит этот образ в „Первой любви". И метафоры,

которыми пользуется Тургенев, рисуя женщину в расцвете

страсти, не раз повторялись в его произведениях. Лицо