Русский романтизм

в Сорренто—„великолепная ночь...*4 вся светлая, роскошная

и прекрасная, как счастливая женщина в цвете лет" (стр. 242).

1) Теме страсти у Тургенева посвящена статья М. С а м а р и н а („Твор-

ческий путь Тургенева" сборн. под редакц. Н. Л. Б р о д с к о г о ) но в ней

ничего не говорится о .Трех встречах", и она не подходит к теме страсти

со стороны ее композиционной функции.

1361

Это сравнение ночи с прекрасной женщиной естественно

устанавливает связь между Соррентской ночью и незнакомкой.

Ночь в Михайловском — успокоенная, как спокойна в своем

страстном блаженстве героиня, но тоже страстная: „какая то

жажда чувствовалась в нем (в воздухе), какое то мление...

Все дремало, все нежилось вокруг", (стр. 241).

Оба ночных пейзажа, занимающие в композиции темы

страсти одно и то же место, расположены по приему положи-

тельного параллелизма и различны по манере описания.

Соррентская ночь построена на контрастах красок: два основ-

ных красочных тона имеет она—черный и золотой. С одной

стороны в этом итальянском пейзаже черные тени, темно-

синее небо; с другой—невероятно яркий свет луны, до жел-

тизны освещенная земля, золотые шары плодов, ярко рдеющие

белые цветы. Яркости контрастирующих красок соответствует

подчеркиваемая автором сила тоже контрастирующих своими

настроениями ароматов. „Воздух весь был напоен благово-

нием томительно-сильным, острым и почти тяжелым, хотя

и невыразимо сладким".

Эта картина итальянской ночи сладострастной, яркой

и благовонной, ведет нас к традициям, установившимся при

изображении Италии в русской литературе 20—30-х годов

XIX века. Правда, Тургенев в своем итальянском пейзаже

несколько съузил образ Италии по сравнению с поэтами пред-

шествующей эпохи. Для них Италия прежде всего „отчизна

вдохновения" (Веневитинов, „Италия" *).

Италия, страна воспоминаний,

Страна гармонии, поэзии, любви,

Отчизна гения, возвышенных деяний,

Царица падшая былых владык земли...

О древний край чудес, издавна мной любимый...

(Ростопчина, „Италия", 1831 год

Из этой программы, по которой русские поэты воспевали

Италию, Тургенев взял один лишь момент — любовь; его

итальянская ночь—сладострастная; она—„вся светлая, роскош-

ная и прекрасная, как счастливая женщина в цвете лет" (стр. 242).

Говоря об Италии, Тургенев пользуется даже теми сло-

весными оборотами и фразеологией, которые были общеупо-

требительны в Пушкинскую эпоху. Для Боратынского „Авзо-

нийский небосклон, одушевленный, сладострастный" л), для

M П е н е в е т и н о в , Полное собрание сочинений, изд. под ред.