Русский сбор

Когда бывает в феврале
такое небо, как в апреле,
в нежданно-гаданном тепле,
в недельной давности метели,
следах, невидимых почти,
стыдливо прячущейся где-то
зимы – ловушки и крючки
на медленной дороге к лету.

Когда взлетают к облакам

невесть откуда взявшись птахи —
укор, неверующим нам, —
а это просто наши страхи,
что вот она, её оскал,
прикрытый белой прядкой вьюжной,
и прищур ледяной сковал
надежду, ставшую ненужной.

Но дым струится к облакам,

восходит кольцами над чащей,
как будто курит великан,
между холмами возлежащий.
Картина красками полна:
не акварель – акрил да масло! —
новорождённая весна.
Не верилось – а вот напрасно!!!

Та, на кувшинковом листе,

пытаясь ветками прикрыться,
а ветки в той же наготе,
да розовый пушок на рыльцах
у детских почек на заре…
…Тогда и выложится карта:
проклятый день в календаре,
помеченный четвёртым марта.

Студёный день, а дальше тьма.

И тьма, что день, а он – проклятый.
Когда идёт на нас Чума
И льстится жатвою богатой.

Черна, бесснежна – сколько их,

ростков повымерзнет отважных.
Страна присядет на троих.
А встанет ли?
Одна?
Однажды.

2014

Я не мы я не мы я не мы я немы —
Заклинания могут быть и не слышны,
Потому что пора превращаться в немых,
Потому что позорно не чуять страны.

Нам пора разбегаться – чего ж ещё взять

С тех, кто скопищем не в состояньи понять
Очевидных вещей, очевидное дно —
Для ослепшего стада всё глубже оно.

Нам пора расходиться – не так, как всегда:

С матом, дракой, а просто вот так – кто куда.
Если порознь, может быть, выпадет шанс,
И удастся в последний вскочить дилижанс,

Чтобы, может, и встретиться с теми потом,

С кем хотелось бы рядом и духом и сном.
А пока мы забыли, как жить не по лжи,
Потому что важнее: иди и служи —
Не иди и смотри, и внимай, и учись,
А порыть мерзолоту – и всё заебись!

И пахан точно знает – на то и расчёт,

Что мы все как Уральский вагонный завод —
Вот подкрасим вагон, да колёса пришьём
И его, бандюгана, гуртом повезём,

Закусив удила, закусив удила,

С вечным воплем шпаны: – бляди, наша взяла!!!

По костям, по своим и соседским. Стыда

Наш Уральский вагонный не знал никогда.
Наш великий-могучий – всегда на Ура!
Все родные понты – это просто дыра,
Злая масса стучащих вагонных колёс,
Глина глиной, себя называя колосс.

Колоссальная, дескать, народов семья

Без какого-то элементарного Я,
С тусклым хором попсы, обезличенный лик —
Краски общие, выбор из них невелик.

Сей диагноз поставлен. Он необратим.

От культуры останется текст-вирбатим.

Очень внятно, скучно

и довольно тускло —
для России ушко
оказалось узко.

2016