Русский серебряный век: запоздавший ренессанс

Трудности издания, невозможность опубликовать эту книгу в целостном виде привели к ее незавершенности, к тому, что она кончается 1909 годом, оставляя неосвещенным огромный период жизни художника. В своих воспоминаниях Бенуа касается самых разнообразных периодов своей жизни и творчества, но все-таки главной темой его мемуаров остается его участие в “Мире искусства”. К этой теме он обращается специально в четвертой книге, в главах 24, 28, 34, 43, впрочем, как и во многих других главах, хотя и в менее систематичном виде. Здесь он вновь обращается к истории возникновения журнала и художественного объединения, участия в нем многих известных русских художников и деятелей культуры. Но в отличие от изданной в 1928 году книги, он действительно пользуется здесь языком “дедовских рассказов”, рисует красочные портреты тех людей, с которыми он сотрудничал в журнале, таких как С. Дягилев, Л.Бакст, В. Нувель, Д. Философов, С. Яремич, В. Розанов, а также художников, участвовавших в выставках “Мира искусства” – В. Серова, К. Коровина, М. Нестерова, Е.Лансере, В. Васнецова, М. Добужинского, К. Сомова. Здесь Бенуа подчеркнуто субъективен, полагается исключительно на свою память, воспоминания о своих встречах, симпатиях и антипатиях. В этих воспоминаниях “Мир искусства” действительно для него “семейный очаг” и он описывает все, что происходило вокруг него как серьезного, так и смешного, как великого, так и суетного. Бенуа рассказывает не только о достижениях художников “Мира искусства”, но и о том, что он не принимал, что его отталкивало в современном искусстве. Так, он отрицательно относился к религиозному искусству Василия Васнецова, который выступил против Дягилева и Философова. По его мнению, редакция предоставила Васнецову слишком большое количество иллюстраций. Это, как писал Бенуа, “огорчило всех и внесло ненадолго в наши отношения некоторый холод”. Так же отрицательно Бенуа отнесся и к живописи М. Нестерова, в которой он видел влияние В. Васнецова. Поначалу, правда, Бенуа “принял в душу творчество Нестерова” и, как он признавался, он ломал за него копья с приверженцами академизма. Картины цикла Сергия Радонежского ему нравились, хотя ему приходилось, как он говорил, закрывать глаза на слащаво томные лики ангелов. Но росписи Нестерова во Владимирском соборе в Киеве вызвали резкую критику Бенуа и разрыв их дружественных отношений. После этого он решил, что Нестеров “безвозвратно потерян для подлинного искусства. Этот человек таил многое весьма значительное, однако не то заботы суетного света, не то какой-то изъян в его духовном существе… задушили в нем эти благие семена, и личность религиозного живописца Нестерова осталась каким-то печальным недоразумением. Впрочем, под конец жизни, когда в России водворилась власть, вообще чуждая религии, религиозные измышления Нестерова оказались ни к чему неприменимыми, он “лучше нашел себя” в писании портретов…”[183].

Представляется, что Бенуа был несправедлив к Нестерову. Во-первых, как мы покажем в очерке о Нестерове, он вовсе не отказался от религиозной темы в своем творчестве, даже когда был вынужден писать портреты. А во-вторых, религиозное искусство Нестерова выдержало испытание временем и даже сегодня отражает многое, связанное с судьбами России. Пожалуй, Дягилев в своих оценках творчества Нестерова был ближе к истине.

В своих воспоминаниях Бенуа высоко отзывается о Врубеле, которого он называл одной из “самых одаренных натур ХIХ века”, и подробно описывает встречи с ним. Он также подробно рассказывает о своей дружбе с В. Серовым, К. Сомовым, о своих многочисленных встречах с московскими и петербургскими художниками. Все это делает мемуары Бенуа ценным документом художественной жизни России начала века и в особенности для понимания и оценки феномена “Мира искусства”.

Другим литературным детищем Бенуа был сборник “Художественные сокровища России”, который Бенуа редактировал с 1900 года. В этом издании вышли выпуски, посвященные Московской Оружейной палате, драгоценностям императорского Эрмитажа, коллекциям П. И. Щукина, М. П. Боткина, П. П. Шувалова, Петергофу, Строгановскому дворцу в Петербурге, личности Петра I. Сам Бенуа подготовил в этой серии художественное издание «Царское село».

Несмотря на безусловную ценность «Художественных сокровищ», это издание уступает по своей роли и значению журналу «Мира искусства», которое возглавило новое направление в русском искусстве начала века.