Русский смысл

Вспомним, как во Франции после Наполеона наспех отреставрировали династию Бурбонов. И вот на какой-то роялисткой тусовке появился Талейран. Вот он идет к трибуне, этот всеми презираемый человек, патентованный подлец, профессиональный предатель. Всем же хорошо известно, что Талейран предал всех, кого только мог. Когда грянула революция, он предал Церковь, в которой уже успел стать епископом, предал древнюю аристократию, к которой принадлежал от рождения, предал Бурбонов, которым служил. Потом он предал и революцию, поступив на службу к Наполеону. Потом он предал и Наполеона, переметнувшись к Бурбонам, которых предал уже давно. Полагаю, его выступление ждали с некоторым даже интересом. Что этот подлец сможет сказать в своё оправдание? При помощи какой казуистики он сможет объяснить ту череду предательств, которая и стала его жизнью? Но Талейран не стал пускаться в сложную казуистику, а сказал о своей жизни только одну фразу: «Пятьдесят лет я служил Франции при всех режимах». И всё! И все его враги заткнулись. И нравственный урод вдруг предстал в ореоле героя Франции – великого патриота. Всё-таки Талейран был гением. Раньше меня, как русского патриота, которым я и доныне остаюсь, возмущала фраза: «Патриотизм – последнее прибежище негодяя». А теперь я понимаю её смысл.

Нам сейчас может быть не очень понятна гениальность Талейрана. Для нас такой подход привычен, мы уже без счету раз слышали от перебежчиков, и предателей, и политических проституток: «Пятьдесят лет я служил России при всех режимах». Но по тем временам этот слоган был ошеломляющим политическим изобретением. Раньше служили Богу и королю, потом служили идеалам революции, и только это делало патриотом, а тут оказывается можно служить Родине, и тогда ты получишь право предать не только Бога и короля, тебе можно уже предать и революцию, и всё тебе спишется, потому что ты «всё делал во имя Родины», а если и ошибался, так ведь кто не ошибается?

Вообще-то любая идеология по определению космополитична, в том числе и христианство. Мы уже привыкли к тому, что у нас православные – обязательно патриоты, что православие обязательно связано с традиционализмом и консерватизмом. Но ведь всё может быть и наоборот. В Японии и Китае, например, православные ни как не могут считать себя консерваторами и традиционалистами, да и патриотами им считать себя затруднительно, ведь они отреклись от богов своей земли. Православные во всех традиционно неправославных странах – классические космополиты, которые служат чему-то куда более высокому, чем Родина.

Да и в истории нашей Родины были периоды, когда слово «патриотизм» звучало очень по-разному. Если на царской службе человек мог сказать: «Я православный, поэтому я патриот», то на советской службе порою тот же человек говорил: «Хотя я и православный, но всё-таки я патриот». Чем ещё, кроме патриотизма, православный человек мог оправдать свою службу безбожникам?

«Патриотизм» и «космополитизм» – довольно примитивные игрушки, которые кому-то нравятся своим блеском, кому-то служат для самооправдания, кому-то весьма полезны в политике, но с высшими целями человеческой жизни они ни как не связаны.

Константин Леонтьев писал: «Что такое племя без системы своих религиозных и государственных идей? За что его любить? За кровь? Но кровь ведь ни у кого не чиста, и Бог знает, какую кровь иногда любишь, думая, что любишь свою, близкую. И что такое чистая кровь? Бесплодие духовное! Все великие нации очень смешанной крови.

Язык? Но язык что такое? Язык дорог особенно, как выражение родственных и дорогих нам идей и чувств…

Любить племя за племя – натяжка и ложь. Другое дело, если племя родственное хоть в чем-нибудь согласно с нашими особыми идеями, с нашими коренными чувствами.

Кто радикал отъявленный, то есть разрушитель, тот пусть любит чистую племенную национальную идею, ибо она есть лишь частное изменение космополитической, разрушительной идеи … Политика племенная, обыкновенно называемая национальной, есть не что иное, как слепое орудие всё той же всесветной революции.

Лженациональное движение группирует государства по языку и крови, а не по религиям и не по потребностям особого политического строя (с религией чаще всего столь тесно связанного), группирует не по мистике, личной и государственной, а по этнографии и лингвистике. Нет ни чего истинно национального, то есть культурно обособляющего, в современном движении племенного, физиологического национализма».

Трудно представить себе человека более русского, чем Константин Леонтьев. И вот этот истинно русский человек пишет о том, что чистый патриотизм, то есть патриотизм ни как и ни чем не обусловленный, есть «ложь и натяжка». Более того – «бесплодие духовное». Леонтьев обратил внимание на то, что «патриотизм» – частный случай космополитизма и тесно связан с разрушительной революционной стихией. Люди, которые готовы «служить Родине» только потому, что она – Родина, ставят себя под знамена антихристианской революции, которая уже не первое столетие идет по всему миру.