Русский смысл

Иван Ильин писал: «Русский народ … на протяжении своей истории не раз обнаруживал и ныне в революции вновь обнаружил тягу к безвластному замешательству, к страстному разрушительному кипению, к хаотическому имущественному переделу, к противогосударственному распаду. Русский человек способен блюсти порядок и строить государство, он способен держать образцовую дисциплину, жертвенно служить и умирать за Родину. Но эта способность его проявляется и приносит плоды не тогда, когда она предоставлена самой себе, а тогда, когда она вызывается к жизни, закрепляется и ведется импонирующим ему сильным и достойным государственным авторитетом».

«Сам не имея зрелого волевого характера, русский человек требует воли от своего правителя. Он предпочитает … твердость уговариванию, дискуссиям и колебаниям, он предпочитает даже самоуправство волевому ничтожеству. Ему необходима императивная убедительность власти».

Остается ещё понять, как же так могло получиться, что русский народ в большинстве своем так легко смирился с отказом от религии? Православие было душой русского народа, причем лучшей частью русской души, и вдруг оказалось, что большинство русских вполне способно жить и без православия. Иные говорят: «Это как раз и доказывает, что русские ни когда не были особо религиозны». О нет, господа-товарищи, разнузданное богоборчество нашло себе место на Руси именно благодаря повышенной религиозности русских.

Константин Леонтьев писал, что при определенных условиях русский народ «из народа-богоносца станет мало-помалу, и сам того не замечая, народом-богоборцем, и даже скорее всякого другого народа, быть может».

Почему же «скорее всякого другого народа»? Да потому что русские, как народ с повышенной религиозностью, очень много думают о Боге. А если о чем-то много думаешь, так ведь неизвестно до чего можно додуматься, может быть и до полного отрицания того, что тебе дороже всего на свете. И тогда богоносцы становятся богоборцами. Народ, равнодушный к религии, ни когда не дойдет до богоборчества, всё, что касается Бога, ему просто не интересно, всё, о чем говорит религия, находится вне его сознания. Бессмысленно бороться с тем, что для тебя не существует. Человек, равнодушный к религии, просто не ходит в храм, а вот человек, думающий о религии день и ночь, вполне может броситься этот храм разрушать. Русское богоборчество – это обратная сторона русского боголюбия.

Александр Дугин писал о том, как богатыри заключительной былины киевского цикла «Камское побоище» доходят до чистого богоборчества. После победы над татарами некоторые из них начинают бахвалиться так, что бросают вызов Богу: «Кабы был здесь столб до неба, перебили бы мы всю силушку небесную». После этого татары оживают и каждый убитый раздваивается на двух новых воинов. Богатыри каменеют и исчезают. С тех пор, заключает былина, «богатыри на Руси перевелись».

Темная стихия богоборчества всегда дремала в душе русского народа рядом с высочайшим идеалом святости. Заметьте – богатыри не забывают о Боге, они бросают Ему вызов. Это не атеизм, это антитеизм. Это ужасно, причем ужасно чисто по-русски. Темная стихия русского хаоса вполне способна породить бунт, простирающийся даже до Небес. В русском большевизме вдруг неожиданно ожили те давно окаменевшие богатыри-богоборцы. «Патриоту» трудно адекватно воспринять эту мысль, потому что для него всё русское – прекрасно, и если большевистская революция была чисто русской, значит, она была замечательной. Но те, кто любит свою родину не слепой, а зрячей любовью, вполне понимают, что кроме самых высоких достоинств в русском народе есть и самые низменные пороки. Большевики выпустили наружу темный русский хаос и за это достойны вечной анафемы.

У Александра Дугина есть парадоксальная мысль: «Атеизм, материализм, прогрессизм были глубоко чужды русскому большевизму». Возможно, я понимаю, о чем речь. Если на Западе даже религия постепенно приобретает характер материалистический, то в России даже атеизм постепенно приобретает характер религиозный. Большевики даже атеистическую пропаганду превратили в крестовый поход. Невозможно же бороться с тем, чего нет, но мысли о Боге ни когда не покидали большевиков. Они думали о Боге постоянно, злобно, исступленно, по сути – религиозно. Какой уж тут атеизм, это антитеизм.

А сегодня советская власть сама по себе превращается в предмет религиозного почитания, в идола, который требует не рассуждения, а ритуального поклонения. Умнейшие люди, и далеко не коммунисты, вдруг начинают превозносить советскую власть так, как будто они вообще ни чего не знают о ней, хотя знают они много, но предпочитают на время об этом забыть. Это чистое идолопоклонство.