Русский транзит 2

— Папа, ты был на охоте? — наконец спросил он Юрьева, заметив в его руке ружье, знакомое еще по зимней охоте.

— На охоте.

— На кабанов ходили? Подстрелил чего-нибудь?

— Бог миловал…

— А что у тебя…

— С головой?

— Да. Попал в аварию?

— Нет. Просто аллергия на кабанов.

— Но почему вы ездили без меня? Мест не хватило?

И тут Игорь с удивлением узнал в одном из «охотников», стоящих рядом, Максима, такого же черного и дымного, как отец. Третьим был дядя Петя Счастливчик, который вообще-то никогда не был охотником.

— Привет, Макс! Тебя тоже приглашали на охоту? — Игорь протянул руку Максиму.

— Нет, я без приглашения. Скорей, по зову сердца, — с усмешкой пожал плечами Максим.

— Ты не знаешь, что это со мной стало? — продолжал, не вдаваясь в подробности, Игорь. — Вчера вечером шестьдесят килограммов от груди жал, а сегодня руки поднять не могу.

— Что? Вчера?!

— Да. А ты что, не помнишь, как сам вес на штанге устанавливал?

— Ну, парень, и силен же ты спать! — заключил Счастливчик, и Максим засмеялся, внезапно осознав, что все кончилось.

— Все на выход! — сказал Счастливчик и, навалившись плечом на входную дверь, выдавил ее на улицу.

— Давай к «лимузину»! Петька, быстрее! Заводи! — стонал Юрьев, боясь свихнуться от счастья и едва удерживая в груди радость, бьющую огромными крыльями и рвущуюся из клетки на волю.

Счастливчик завел свой времен Куликовской битвы «москвичек», смертельно харкающий и мучительно скрипящий, который, хотя бы из уважения к бессмертному отечественному железу, стоило, пожалуй, занести в книгу рекордов Гиннеса и потом с чистой совестью отправить на свалку.

Не обращая на них никакого внимания, на больничном дворе суетились люди в белых халатах и немногочисленный контингент только что продравших глаза больных, забинтованных преимущественно в верхней части и по этой причине — от греха подальше! — покинувших свои прокисшие палаты с тайной уверенностью в том, что если кто-нибудь сегодня и сгорит, то только не они. Люди с усердием искали, где, собственно говоря, этот самый пожар.

— Юрьев, а ты заметил, что тачки-то красной нет во дворе?

— Узрел, Петенька. Уехал наш доктор…

— И второй машины нет — «мерседеса», — сказал Максим.

— «Мерседес» — машина Марселя, но… — начал было Юрьев и замолчал.

— Ладно, доктор уехал, — сказал Счастливчик, — это мы понять можем. Но вот хотел бы я знать, кто уехал в «мерседесе», если его хозяин двадцать минут назад катапультировался на Луну?

— Не нравится мне это, — сказал Максим. А Юрьев, сидя на заднем сидении, только счастливо щурился на солнце, обнимая за плечи сына. Уже отключившись от всего сущего, от плывущих мимо домов с жарко освещенными крышами, от товарищей, радостно и возбужденно переговаривающихся в узком, изъеденном временем салоне, он безнадежно тонул в ласковых волнах безмерного личного счастья.

Навстречу им с пронзительным визгом проехали две пожарные машины. Счастливчик выехал с больничного двора и повернул к проспекту.

— Прячь пушки! — сказал Счастливчик товарищам и притормозил.

Вернувшись из своих бездонных морей, Юрьев увидел, что им с обочины жезлом сигналит милиционер. Рядом с ним, прислонившись к желтому милицейскому УАЗу, стояли еще трое. Петенька открыл дверь и собрался выйти из автомобиля, но милиционер сам подошел к ним.

— Сержант Волков, — приложил он к козырьку ладонь. — Из больницы едем?

— Да вот, парня забрали, — энергично начал Счастливчик. — Лечиться больше не хочет.

Сержант вопросительно посмотрел на Игоря. Игорь только хмыкнул и кивнул головой. Тогда сержант медленно перевел взгляд на Юрьева, который продолжал глупо улыбаться, ерзая на помповике. Сержант недоверчиво оглядел его помятую, с желтыми разводами перезревших синяков физиономию и коротко сказал:

— Выходи.

— В чем дело, сержант? — возопил Петенька, прекрасно понимая, что, если Юрьев сейчас поднимется, милиционер сразу увидит ружье и что-либо доказать судьям в народном суде, дабы хоть отчасти смягчить приговор, будет уже невозможно.

— Выходи, я сказал. Ты, — милиционер указал пальцем на Юрьева и, отойдя на шаг, помахал своим товарищам, чтобы те подошли.

— Да в чем дело? — кричал Петенька. — Зачем ему выходить? Человек сына домой везет. Он — полярник, дома полтора года не был, с тех пор как ураганом оторвало его льдину и унесло в бескрайние просторы Ледовитого океана. Теперь ему орден будут вручать. Что вам, физиономия его не понравилась? Так он с лестницы упал, когда лампочку вкручивал.

— На льдине, что ли, вкручивал? А потом его под ноль белые медведи постригли? — ухмыльнулся сержант. — И вы все выходите. Проверка документов. Тут в больнице пожар. Сообщили, что какие-то посторонние люди проникли в морг.

— Покойников воровать? — съязвил Счастливчик.

— Попридержи язык, разговорчивый. Ну, я же сказал: выходи! Щас посмотрим, что вы за фрукты.

Счастливчик, чертыхаясь, выбрался из «лимузина» в надежде как-нибудь заговорить сержанта и все же избежать обнаружения тайного арсенала представителями компетентных органов.