Русский XX век на кладбище под Парижем

Похоронив весной 1942 года любимого мужа. парижского адвоката, 52-летняя Евдокия Павловна Парис часто ходила на его могилу. Встретив там однажды, в конце зимы, о. Бориса Старка, она сделала грустное предсказание, столь точное, что кладбищенский священник не мог забыть ее слов до самой смерти (настигшей его сравнительно недавно в городе Ярославле):

«…она часто посещала могилу, была еще совсем не старой и прекрасно выглядела. Как-то раз она мне сказала: «Иду к врачу. Скоро будете меня хоронить!» – «Что такое?» – «Третий день боли в желудке…» Ну, я посмеялся, говорю, если хоронить каждую, у кого боли в желудке, то и времени не хватит. А на следующий день она была у врача, сделала срочную операцию, а через неделю я ее хоронил… (рак)».

ПАШЕННЫЙ НИКОЛАЙ ЛЕОНТЬЕВИЧ, 12.01.1896 – 16.01.1972

Один из сыновей члена Государственного совета Л. Н. Пашенного Николай Леонтьевич Пашенный закончил знаменитое Императорское училище правоведения и был женат на Мелитине Владимировне Троцкой (сестре фрейлины императрицы), происходившей из знатной семьи Троцких, к которой большевистский псевдоним Льва Троцкого (Бронштейна) не имел касательства.

ПАШУТИНСКИЙ ЕВГЕНИЙ, 1897 – 1971

В конце 20-х – в начале 30-х годов три брата-таксиста Пашутинских (родом из Киева) жили в северном парижском пригороде Клиши. Все трое трудились за баранкой знаменитого такси G-7. Их соседом в Клиши был веселый американец по имени Генри Миллер, живший на авеню Анатоля Франса и часто в ту пору испытывавший материальные затруднения. Так что он не раз появлялся у братьев Пашутинских, чтобы перехватить «пару копеек». Из троих братьев он ближе всех сошелся с молодым Евгением, который вел почти такой же разгульный образ жизни, как и сам Миллер. Шли разговоры о том, что во время одной из их эскапад веселый Женя спас жизнь веселому Генри. Потом у себя на родине этот Миллер стал знаменитым писателем и описал свою тогдашнюю жизнь в романе «Спокойная жизнь в Клиши». А после войны Генри Миллер решил разыскать русских друзей своей бурной юности. Это было не так просто, и свои поиски Генри Миллер описал в рассказе про апельсины Иеронима Босха. Позднее французская печать опубликовала фотографию, запечатлевшую встречу двух постаревших друзей…

Племянница Евгения Пашутинского Элен Менегальдо, которая ныне преподает русскую литературу в университете города Пуатье, посвятила в своей новой книге о русской эмиграции целую главу русским таксистам, которых было тогда в Париже и его пригородах больше трех тысяч. Автор перечисляет там типовые шоферские байки (о встречах с богатыми и бедными родственниками, о знакомстве с богатыми невестами, о состязаниях с полицией, о клиентах, которые любят прокатиться на халяву, о забытых в такси чемоданах, о славном таксисте-жулике по кличке Вовка Золотой Зуб…). Кое-какие из этих легенд вошли в свое время в очерки Андрея Седых, Зинаиды Шаховской и Нины Берберовой, в романы Бориса Поплавского. Еще больше было забыто, а жаль…

Французская молва представляла чуть не всех русских таксистов великими князьями, которые еще недавно секли крестьян в своих поместьях, а нынче вот… И хотя чаще все же шоферили молодые поручики и есаулы, князья с генералами и впрямь попадались за рулем тоже. Шоферили начальник I отдела РОВС генерал Иван Эрдели и адмирал Старк, шофером такси был бывший кавалергард из древнего русского рода князь Юрий Ширинский-Шихматов. Шоферская жизнь хоть и предоставляла минимальную свободу, которой лишен был работяга у заводского конвейера, чревата была также трудностями и унижениями. Недаром именно в головах двух интеллигентных таксистов – Ширинского-Шихматова и Казем-Бека – зародились столь сходные экстремистские, профашистские и прокоммунистические идеи протеста, которые в 1923 году привели к созданию «младоросской» партии. Юрий Ширинский-Шихматов погиб в войну в нацистском лагере, зато Александр Казем-Бек, не сумев договориться с нацистами, нашел приют у их конкурентов – у советских разведчиков. Иные же из таксистов попроще (вроде Вадима Кондратьева) и без теорий стали советскими агентами.

Профессор Элен Менегальдо приводит в своей книге воспоминания своей матери, Дианы Пашутинской, жены парижского таксиста: