Русский Жребий

— И я тебя целую, мой хороший… — Рая утёрла рукавом набежавшие слёзы. — Хоть бы раз позвонил… Хоть бы на секунду голос твой услышать… — она протянула руку и взяла с тумбочки большую фотографию Лёни, поднесла её к губам, погладила: — Ну, нельзя — так нельзя. Ты всё равно вернёшься, я знаю. Победишь этих мерзких рашистов и вернёшься. А тогда и тут порядок наведём.

Откинувшись на подушку, Рая сделала ещё несколько глотков и принялась, время от времени утирая глаза, набивать сыну одну смс-ку за другой. О себе, об отце, о жизни в Киеве… О том, как они с отцом ждут его и любят, и какая хорошая настанет жизнь, когда он вернётся.

Ответов не было, и от того на душе стало пронзительно тоскливо. Ещё и Пётр сегодня решил ночевать у своей колорадки-мамаши! У неё, видите ли, гипертонический криз! Экая невидаль! Перебилась бы одна… А теперь всю ночь будет ему вправлять мозги, навязывать ему свои совковые бредни! А он же, лох бесхарактерный, ушами будет хлопать, а потом дома повторять всякую дичь…

Теперь, вот, и Лилька туда же! «Я не хочу в ТС, я хочу кружевные тусики и в ЕС», — мокрица на майдане с плакатиком стояла… И эта кобыла пятидесятилетняя такая же! Им бы только тусики кружевные на свои задницы натянуть, а на всё остальное плевать… По улицам ей ходить страшно, видите ли! Таким, как ты и твой сынок, и должно быть страшно! А нормальным людям — вовсе не страшно!

Допив бутылку и преисполнившись решимости, она набросила ветровку и, сунув ноги в красные сандалии на невысокой танкетке, вышла на улицу. Стояла уже глубокая ночь, и город был непривычно тих. Прежде в это время жизнь в столице бурлила, было много огней, шума, машин… А теперь темно и ни души. Попрятались все по щелям своим. Страшно им, видите ли! А Рае ничего не страшно.

Да и ночь-то какая! В контраст с душным и жарким днём — прохладная, благоухающая. Для городских прогулок лучшего времени и нет.

Рая сошла к набережной и, пошатываясь, пошла вдоль переливающегося в лунном свете Днепра, насвистывая джазовую мелодию. Тоска отпустила сердце, и жаль было лишь, что коньяка совсем не осталось…

— Эй, красавица! — окликнул её сзади какой-то мужик.

Рая обернулась.

— Не скучно одной гулять? — мужик оказался ещё довольно молодым и рослым.

Ещё один уклонист без дела бродит!

— Мне никогда не бывает скучно, — отрезала ледяным тоном.

— Неужели? А мне, вот, смерть как скучно! Особенно в такие ночи!

— А ты повоюй поезжай — авось, развеселишься!

— Пробовал, не развеселило, — уклонист приблизился и закурил. — Выпить хочешь, красавица?

— Куда ей! Она и так поддатая, еле на ногах стоит, — раздался голос с другой стороны.

Рая вздрогнула: позади неё стоят ещё один субъект бомжеватого вида и ухмылялся:

— Что мамаша, дома не сидится? Бывает!

— Ну, вот, что, товарищи, — Рая старалась говорить как можно твёрже. — Я думаю, вдвоём вам скучно не будет. А я в компании не нуждаюсь, — она хотела уйти, но первый преградил ей путь:

— Куда спешить, красавица? Мы, вот, в компании смертельно нуждаемся! Два одиноких мужчины — это не компания. Мы ж не гомосеки какие-нибудь!

— Уйди с дороги, ублюдок! — крикнула Рая и тотчас увидела перед своим лицом блестящее лезвие ножа:

— Ну-ну, негоже честной украинской патриотке оскорблять словом других честных патриотов.

— Да! — подал голос второй. — Мы, между прочим, на фронте были и в сочувствии нуждаемся! И никакие мы не товарищи! Товарищи — в Лугандоне и Дондурасе! Мы тебе не вата какая-нибудь! Мы господа!

— Вы… — у Раи от ярости задрожали губы. — У меня сын на фронте! А вы!..

— Тем более, ты должна чутко относиться к нуждам вернувшихся оттуда! Давай, красавица, без глупостей, в рамках патриотического акта снимай сама свои серёжки, колечко, цепочку… Ты же не хочешь, чтобы мы нечаянно поранили твои ушки?

— Чего ты цацкаешься с этой старой м…й?! Дай ей в лоб и делов!

— Зачем же оскорблять даму? — ухмыльнулся первый. — Не первой свежести товар, конечно, но вполне ещё может сгодиться.

При этих словах Рая дико закричала и рванулась в сторону, но тотчас что-то тяжёлое ударило её сзади по голове, и она упала на землю, услышав лишь хриплую ругань бомжа:

— Сколько раз говорить! Не хрена рассусоливать! В лоб — и бас халас! Как будто тебе трахать некого! Кругом тьма шлюх, а он на любую заваль залезть готов! Козёл!

Больше Рая не слышала ничего, и не чувствовала, как заскорузлые пальцы торопливо снимали с неё серьги, кольцо, цепочку, как выворачивали карманы, ощупывая, нет ли ещё чего ценного. И никто не видел этого, никто не поспешил ей на помощь в погружённом во мрак городе. И ни одного окна не зажглось в доме напротив, точно бы ни одна душа не услышала криков…

Глава 19.