Русско-турецкая война. Русский и болгарский взгляд, 1877–1878 гг.

Все, что он нравственно испытал, оставило, на мой взгляд, глубокие следы на нем. Я нашел его сильно похудевшим и страдающим одышкою. Вообще болезненный вид его еще более заставлял уважать в нем ту твердость духа, которую я и не подозревал. Он говорил твердо, спокойно, покоряясь обстоятельствам и надеясь на милость Бога в будущем.

Его страшно мучают понесенные нами потери, особенно 30 августа под Плевной[536]. Избегая порицания кого-либо в этом несчастном деле, он плакал всякий раз, когда вспоминал о бесплодных жертвах этого дня. Вообще нервная система его сильно была потрясена. Оплативши слезами эту физическую дань природе, он вновь нравственно укрепился и с полным самообладанием взирал на будущее. Я обедал у государя в том доме, в маленькой комнате, служившей ему и приемной, и кабинетом. В ней могли поместиться четыре человека. Обедали Адлерберг и Милютин. Государь, по случаю простуды своей, выходил только к завтраку за общий стол, сервированный в большой палатке, и уже несколько дней, по случаю холодных вечеров, обедал отдельно — у себя в квартире. В этот вечер играл я в карты с государем и потому только мельком видел некоторых лиц свиты и слыхал подробности всего предшествующего. Завтра всех увижу и многое что разузнаю. Здесь мне придется пробыть до послезавтра, ибо в этот день только приедет главнокомандующий[537] из-под Плевны. Явившись ему, мне только можно будет ехать для приема 13-го корпуса в отряд наследника.

23 сентября. Весь день провел в главной квартире. Виделся и переговорил со всеми и благословил судьбу, что мне не приходится жить в этой растлевающей сфере. Что за эгоизм, уныние, страшный пессимизм и отсутствие всякого патриотического чувства между этими господами?! Всякий думал пожать легкие лавры, состоя при милости на кухне, и пожаловать затем в Петербург и судить и рядить о действиях всех и каждого. Все эти военные дилетанты надеялись, что государь останется при армии весьма короткое время; но обстоятельства сложились иначе. При первых лишениях и препятствиях, разочаровавшись в своих соображениях, эти господа только думают, как бы скорее вернуться к своей пустой бесцветной петербургской жизни. Многие уже оставили главную квартиру под предлогом болезни, и сегодня мне удалось, по случаю также отъезда из главной квартиры генер[ал]-адъют[ант]а Радзивилла[538], очень удачно за 5000 ф[ранков] купить у него фургон с 4 упряжными лошадьми, тройку отличных верховых донцов с седлами, палатку, вьючные седла и другие принадлежности.