Русское язычество. Мифология славян

Уся травиця покошена,
И диброва спустошена.
Зосталось царь-зильлячко.
«Обполи мене, моя дивочко!» —
«Ой, рада б я обполоти,
Та стоить нелюб у ворот,
Держить кии тоненький
На мои плечи биленький».

Образ совершенно непонятный. Из другой песни можно заключить, что этому зелью приписывали какую-то целительную силу. Голубка говорит голубю, что не может вымолвить словечка: сердце у ней обкипело кровью. «Я достану царь-зелья, — говорит голубь, — попарю твое сердце». — «Не поможет царь-зильля — разве Бог один поможет».

«Ой, голубонько сивий,
Словця не промовлю:
Обкипило сердце
Чорвоною кровью». —
«Ой, голубонько сива,
Царь-зильля достану,
Серденько попарю!» —
«Ой, голубонько сивий,
Царь-зильля не поможем,
Хиба нам поможе
Та наш милый Боже!»

Сон-трава (anemone pulsatilla) встречается в одной только песне, которую наши этнографы отнесли к гетману Ивану Свирговскому. Хотя начальные два стиха этой песни:

Плакала стара баба Грициха,
Мов перепелиха, мой перепелиха, —

очевидно выдуманы, но дальнейшие могут быть народными, по крайней мере мы не имеем основания положительно отвергать их народность.

Молода сестра сонь-траву рвала,
Старую питала, старую питала:
«Чи той сон-трава козацькая сила?
Чи той сон-трава козацькая могила?» —

«Ой, той сон-трава голубонько зростився у поли,
Та пиймала ту траву недоля та дала моий дони.
Ой, доню моя, доню, годи сумовати,
Що нашого молодого Ивана в могили шукати».

Сестра рвала сон-траву и спрашивала старуху, что значит этот сон-трава — козацкую ли силу или козацкую могилу? Ответ на это таков: «Этот сон-трава вырос в поле, поймала эту траву недоля и дала моей дочери. Полно тосковать, моя дочь: уже наш Иван теперь в могиле». По-видимому, эта песня имеет связь с поверьем, существующим, по свидетельству Маркевича и Сахарова (укр. мелодии и русск. чернокн. 43), в Украине и Великой Руси, о том, что, положив сон-траву под подушки, можно увидеть и узнать во сне тайну, которую пожелают. Но, приводя эту песню, мы все-таки принуждены отнести ее к разряду таких, о народности которых может возбуждаться до известной степени сомнение, о чем скажем после. Трой-зильля упоминается в песне, которой содержание таково:

Марисенька на дгижку (по др. варианту: во полози)
лежала,
Чорним шовком головку связала;
Наихали три козаки з повку,
Розвязали Маруси головку.
Один каже: «Я Марусю люблю».
Другой каже: «Я Марусю возьму».
Третий каже: «На шлюбоньку стану».
«Ой, хто мини трой-зильля (по волынск. варианту:
трех-зильля)

достане,Той зо мною на шлюбоньку стане».
Обизвався козак молоденький:
«Есть у мене три кони на стани:
Перший коник як голуб сивенький,
Другий коник як лебедь биленький.
Одним конем море перепливу,
Другим конем поле перейду,
Третим конем трой-зильля достану».
Ой, став козак трой-зильля копати,
Стала над ним зозуля ковати:
«Кидай, кидай трой-зильля копати,
Иди Марусю з весильля стричати».
Иде козак поле и другое,
А на третье та став зворочати,
Став Марусю з весильля стричати.