Русское язычество. Мифология славян

Есть еще иная легенда о превращении женской личности в тополь. В некоторых местах Малороссии есть обычай «вести тополю», обыкновенно отправляемый на Троицыной неделе. Девицы избирают из среды своей подругу, привязывают ей поднятые вверх руки к палке и водят с припевами.

Стояла тополя край чистого поля.
Стий, тополенько, не розвивайсь,
Буйному витроньку не пиддавайсь!

Быть может, этот обычай в темной области мифологии окажется в связи с великорусскою березкою, но в малорусском народе соединяется с ним предание, что в тополь превратилась девушка, ожидавшая своего жениха в степи на могиле (на кургане). Только при таком значении делается понятным в припевах приглашение, обращенное к тополю: «Не развиваться!» Девицы как будто хотят удержать ее от превращения в дерево. Слова: «Не поддавайся буйному ветру» — заставляют предполагать, что, вероятно, силе ветра приписывалось самое превращение, как и теперь народное верование приписывает ветру всякого рода изменения с человеком. Достойно замечания, что и в других песнях встречаются сближения ветра и тополя. В галицкой песне поется, что буйные ветры веяли на тополь, но не свеяли с него листьев, пока не повеял восточный ветер; так точно много молодцов ухаживало за девицею, но никто ее не взял, пока не явился жених.

Една була тополонька в тим сади,
Една була дивчинонька в тим доми.
Буйнии витри вияли,
З тополи листу не звияли;
Аж восходовий витер повияв,
Уси хлопци за дивчиною вважали,
А дивчиноньки не взяли.
А Ивасенько як наважив,
То й дивчиноньку соби взяв.

В других песнях тополь является при разных положениях женской жизни. Напр., две девицы сопоставляются с двумя тополями:

Ой, у поли дви тополи одна другу перехилюе;
У городи дви дивчини — одна другу перепитуе.

Замужняя женщина говорит, что отец лелеял ее когда как белую тополь:

Кохав мене батько як билу тополю… —

и свое несчастное замужество сравнивает с рублением тополя:

Та було б не рубити билои тополи,
Було б не давати до тяжкой неволи.

Женщина, скучая в чужой стороне, жалуется, что ей не с кем побеседовать, а муж говорит ей, чтоб она пошла побеседовать к двум тополям. «Уже я ходила и говорила, — отвечает жена, — да ничего мне не сказал тополь, не развеселил моего сердца».

Чоловиче мий, дружино моя,
Вже я ходила, вже говорила.
До мене тополи не промовила,
На сердци печали не розвеселила.

Здесь тот смысл, что женщине хочется побеседовать с женщинами, а муж в насмешку указывает ей на тополь именно оттого, что в его народном поэтическом воззрении тополь символизирует женщину.

Грабна (граб — carpinus belulus), несмотря на то что очень обыкновенное дерево в лесах правой стороны Днепра, встречается, однако, сколько нам известно, только в одной песне, которая есть не что иное, как вариант песни о превращении женщины в тополь, только тополь заменяется грабиною.

У поли крапивонька жалливая,
У меня свекруха сварливая!
Журила невистку день и нич:
«Иди, невистко, од мене прич!
Иди дорогою широкою,
Та стань у поли грабиною,
Тонкою, та високою.
Кудрявою, кучерявою.
Туди итиме мий син з виська,
Вуде на тебе дивитися,
Прийде до дому хвалитися». —
«Ой я, матинко, и свит пройшов,
Та не бачив лива дивнишого,
Як у поли грабинонька
Тонка, та висока.
Кудрява, кучерява». —
«Ой, бери, синку, гострую сокиру
Та рубай з кориня грабину».
Перший раз цюкнув — биле тило,
Другий раз цюкнув — кров дзюрнула,
Третий раз цюкнув — промовила:
«Не рубай мене, зелененькую,
Не розлучай мене, молоденькую!
Не рубай мене з гилочками,
Не розлучай мене з диточками,
У мене свекруха розлушниця:
Розлучила мене з дружиною
И з маленькою дитиною».