Русское масонство. Символы, принципы и ритуалы тайного общества в эпоху Екатерины II и Александра I

От царствования императрицы Елизаветы мы имеем еще один документ о русском масонстве, относимый довольно вероятно к 1756 г. Этот документ есть донесение о масонах, представленное по приказанию императрицы Михайлом Олсуфьевым графу А.И. Шувалову, управлявшему тогда тайной канцелярией. По-видимому, это было только полицейское дознание, которое не имело дальнейших последствий. Олсуфьев должен был показать о «масонской секте», «на чем оное основание свое имеет и кто именно всякого звания ей участники сообществу». На эти вопросы он между прочим доносил следующим образом (буквально): «Всякого звания чина людей, желающих ложа удостоить в разные времена, чрез случаи, изыскивая своих товарищей об оном выше реченных с ясными доказательствами уверить, что оное не что иное как ключ дружелюбия и братства, которое бессмертно во веки пребыть имеет, и тако нашедшихся их сообщества называемым просвещением оных удостаивает». Затем он, таким же слогом, описывает главнейшие обряды принятия и, наконец, перечисляет «участников общества». В его «реестре гранметрам и масонам» названо до тридцати пяти лиц, впрочем, без означения их масонских должностей. На первом плане, вероятно главным «гран-метром», он ставит Романа Иларионовича Воронцова (отец княгини Дашковой); затем «бригадир Александр Сумароков», известный писатель; офицеры кадетского корпуса: Мелиссино, Остервальд, Свистунов, Перфильев; дальше следуют разные более или менее аристократические имена, обозначенные местом их службы – в Преображенском и Семеновском полку, в конной гвардии, в Ингерманландском полку: это были – князь Михайло Дашков, Федор Мамонов, князь Мих. Щербатов, трое князей Голицыных, «капитана Волкова двое детей», князь Сергей Трубецкой, Иван Болтин, Николай Апраксин, князь Семен Мещерский, Петр Бутурлин, камер-паж Петерсон и др. Наконец, упомянуто несколько музыкантов, танцмейстер кадетского корпуса Пеле и купец Миллер. Эти имена дают возможность составить понятие о кружке, в котором масонство находило своих прозелитов. Заметим прежде всего имена офицеров кадетского корпуса. В 50-х годах XVIII столетия кадетский корпус был одним из приютов молодого русского просвещения. Здесь находили себе место литературные интересы; здесь до 1752 г., когда явился в Петербурге известный Волков с своей ярославской труппой, существовал театр, в котором кадеты и офицеры разыгрывали французские пьесы, трагедии и комедии Сумарокова. Эти актеры играли в самом корпусе, в придворном театре и в комнатах самой императрицы, и в числе лучших из этих артистов были: фельдфебель Мелиссино, кажется, Петр Иванович, впоследствии артиллерийский генерал, имевший и большую масонскую известность, и сержант Остервальд, оба упомянутые в «реестре» масонов у Олсуфьева. Свистунов есть, конечно, тот Петр Семенович Свистунов, генерал, о котором упоминает впоследствии Новиков в своем словаре русских писателей, называя его человеком «разумным, ученым и искусным»; Перфильев – тот, имя которого осталось в сочинениях Державина. Затем здесь же мы находим известные впоследствии имена историков – князя Михаила Щербатова и Болтина; имя Федора Мамонова было также известно несколько позже в литературе… Одним словом, масонство является в кружке, в котором русская литература и просвещение, только что вступавшие в общественную жизнь, находили своих первых друзей. Сумароков был тогда уже не молод (род. 1718); но в кружке офицеров, сержантов и т. д. было, без сомнения, много молодежи, всегда восприимчивой к нравственным влияниям и новым понятиям… Граф Роман Воронцов и много лет спустя оставался в числе главных деятелей и начальников русского масонства.