Русское молчание: изба и камень

Начнем с новейшего феминистического труда. Естественный вопрос: почему «История женщин»? Тогда ведь должна быть и «История мужчин». Но дело в том, что все известные нам «Истории…», начиная с Фукидида и Геродота, пишут мировую историю как историю мужского сообщества. Подобно тиранам и диктаторам, сочиняющим историю под себя, репрессивная мужская цивилизация творит собственный миф о прошлом, где женщинам отведена ничтожная роль. «Что мы знаем о женщинах? Незначительные следы, которые они оставили, им не принадлежали, – пишут редакторы издания, известные французские историки Ж. Дюби и М. Перро. – Их описывали мужчины… Менее всего им было разрешено говорить о себе». Иными словами, перед нами не просто очередное историческое исследование, а радикальный пересмотр «мужской истории» рода человеческого.

Итак, античность: мы узнаем о женщинах из мужских текстов, ибо собственно женских сохранилось очень мало. «Греки говорили о женщинах ужасные вещи. Великие философские системы и почитаемые науки создавали лживое и презрительное представление о женственном», – это высказывание в начале первого тома Джулии

Сисса красной нитью проходит через всю книгу.[212] Это существа пассивные, невежественные, слабые рассудком, непостоянные, непредсказуемые, источники хаоса, суеверий и страха и т. д. При этом, если слабый пол вдруг «проявляет активность, берет на себя инициативу – то сразу же становится предметом обвинений в обольщении, ведовстве, злокозненности, агрессии», иными словами, женщины изначально становятся «козлами отпущения». В греческой религии женщины-жрицы получали равноправие, но, опять-таки, их всегда выбирали мужчины. В Риме жрицы получали еще более высокий статус, но наряду с иностранцами и преступниками им было запрещено участвовать в таком важном ритуале, как жертвоприношение. И так на протяжении 600 страниц, о каких бы аспектах жизни не шла речь. Словом, не «история женщин», а сплошной кошмар, просто стыдно становится за мужиков. Едва ли не краснеешь, читая уничижительные пассажи о прекрасном поле Гесиода, Пифагора («есть начало доброе, сотворившее порядок, свет и мужчину, и злое начало, сотворившее хаос, мрак и женщину»), Платона, Аристотеля и примкнувшего к ним Плутарха. Писали, что хотели – и не было на них ни Клары Цеткин, ни Розы Люксембург… Были ли у женщин достоинства? Да, но согласно грекам и римлянам, все они производные от мужских. А красота? А античные статуи? А божественные скульптуры?.. Мы привыкли думать, что античность воспевала женскую красоту, о чем свидетельствуют все крупнейшие музеи мира. Но все это ложь и обман, как убедительно показывают профессора-феминистки из известных европейских университетов. Какой бы прекрасной не изображал женщину художник, она всегда была лишь «объектом для удовлетворения мужских удовольствий».

Но самое интересное в книге – развенчание мифа о матриархате (чему посвящена целая глава), который был сочинен в XIX веке антропологами Баховеном и Морганом, подхвачен наивным Энгельсом и с радостью принят первыми суфражистками. Вывод современного интеллектуального феминизма резок и категоричен: на самом же деле «в обществах, поддающихся историческому исследованию, мы не находим даже слабых следов матриархата».[213] В подтексте чувствуется даже определенная обида – подавляя и истязая прекрасный пол на протяжении столетий, эти коварные фаллократы в качестве подачки придумали «миф о матриархате», которого в действительности никогда не существовало.

Казалось бы, христианство должно было радикально изменить ситуацию. Ведь именно женщины остались со Спасителем, а апостолы – один из которых стал предателем, другой трижды отрекся – странным образом исчезли. Среди первых христиан преобладали женщины. Отсюда появились «диакониссы», женщины-священники, сыгравшие огромную роль в раннехристианской истории. Но Церковь и светская власть (разумеется, мужские) сделали свое дело. В восточной Церкви диакониссы исчезли к XII веку, а в западной – намного раньше. Наступившее Средневековье не сулило ничего хорошего. Второй том имеет красноречивый подзаголовок – «Молчание средних веков». Надо ли говорить о том, что у христианских писателей и богословов можно найти еще более радикальные и уничижительные суждения о слабом поле…