Русское самовластие. Власть и её границы, 1462–1917 гг.

Феоктистов сообщает о том, что свои протеже в железнодорожном деле были и у в. к. Николая Николаевича Старшего, получавшего от них за помощь сотни тысяч рублей. В различных источниках называются другие государственные люди, причастные к подобным делам, например, упоминавшийся выше Грейг или А. А. Абаза (на сей счёт есть письмо венценосному отцу от цесаревича Александра Александровича), и это понятно: раз уж сам монарх и члены императорской фамилии замешаны в такого рода сделках, то что требовать с чиновников? Как пишет тот же Феоктистов, «безнравственность была поразительная, она сделалась таким обычным явлением, что многие, даже весьма порядочные люди перестали возмущаться ею, относились к ней как к чему-то такому, с чем нужно поневоле мириться. Не раз случалось мне слышать, что сам император Александр Николаевич находил вполне естественным, что люди к нему близкие на его глазах обогащались с помощью разных концессий и т. п., — если не одни, так другие, почему же не те, к кому он благоволил?»

А. И. Кошелев так вспоминает о своём пребывании в столице в 1868 г. в связи с попыткой Московского товарищества выкупить казённую Николаевскую дорогу: «Мы пробыли в Петербурге по этому делу целые пять месяцев, и в это время я узнал такие вещи, каких возможность даже не подозревал. Взяточничество, личные денежные расчёты, обходы законных путей и пр. дошли в Петербурге до крайних пределов. Всего можно достигнуть, и вместе с тем в справедливейшем, в законнейшем можно получить отказ. У большинства власть предержащих имеются любовницы, жадно берущие деньги, им предлагаемые, и затем распоряжающиеся деспотически своими возлюбленными. У иных сановников имеются секретари или доверенные лица, исполняющие обязанности любовниц и делящие деньги с своими доверителями. Безнравственность, бессовестность и бессмыслие высшей администрации превзошли все мошенничества и нелепости губернских и уездных чиновников. Надо пожить в Петербурге и иметь там значительные дела, чтобы изведать всю глубину и ширь беспутства центральной нашей администрации».

Но, разумеется, железнодорожным делом коррупция не ограничивалась. В 1860-х гг., рассказывает П. А. Кропоткин, «всем было известно, что невозможно добиться утверждения акционерного предприятия, если различным чиновникам в различных министерствах не будет обещан известный процент с дивиденда. Один мой знакомый захотел основать в Петербурге одно коммерческое предприятие и обратился за разрешением куда следовало. Ему прямо сказали в Министерстве внутренних дел, что 25 % чистой прибыли нужно дать одному чиновнику этого министерства, 15 % — одному служащему в Министерстве финансов, 10 % — другому чиновнику того же министерства и 5 % — ещё одному».

Не вполне ясна суть злоупотреблений министра внутренних дел в 1878–1880 гг. Л. С. Макова (документы на сей счёт не сохранились), но, судя по его самоубийству в 1883 г. и по тому, что хоронили его без государственных почестей, они были весьма значительны. Половцов в дневнике 1883 г. отмечает, что по маковскому делу «ревизия обнаруживает утайки громадных сумм».

Один из крупнейших коррупционных скандалов александровского царствования — т. н. Логишинское дело. Минский губернатор В. Н. Токарев в 1870 г. с помощью управляющего государственными имуществами в Минской губернии Севастьянова определил землю, принадлежавшую местечку Логишину, как казённую (что не подтверждалось никакими документами), после чего исхлопотал себе эту землю в виде награды за службу по символической цене. Прошения логишинцев в Петербург успеха не имели. Их бунт был, по приказанию присланного из Вильно генерал-лейтенанта А. Г. Лошкарёва, подавлен воинской командой с применением телесных наказаний, тюремного заключения и высылки, причём за эту акцию командир команды подполковник Э. Х. Капгер получил орден св. Владимира IV степени, а через некоторое время его произвели в полковники. Лишь несколько лет спустя логишинцы смогли достучаться до верхов. В 1875 г. Токарев лишился места минского губернатора. В 1876 г. суд признал логишинские земли собственностью местечка. В 1878 г. по этому делу началось следствие. Но только при Александре III удалось довести его до суда. В 1883 г. постановлением ГС Токарев был исключён из службы с лишением права вступать снова в какую-либо государственную службу, участвовать в выборах и быть избираемым в должности по назначению дворянства, городов и селений. Лошкарёва присудили к отрешению от должности, но от наказания освободили. Капгера приговорили к четырём месяцам тюрьмы. В отношении Севастьянова уголовное дело прекратили[614].